Своего рода венцом преобразований в системе управления армией в XVII в. стал царский указ от 24 ноября 1681 г. о созыве в Москве специального совещания думных и ратных начальных людей «для лучшаго своих государевых ратей устроения и исправления» с учетом полученного в прежних кампаниях опыта781. Это совещание не успело сделать многого из-за преждевременной смерти царя Федора Алексеевича и начавшейся полосы внутриполитических неурядиц и смут. Однако по его инициативе было подготовлено и обнародовано 12 января 1682 г. «Соборное деяние об уничтожении местничества»782. Этим указом было ликвидировано местничество, столь немало вредившее военным усилиям Российского государства еще с конца XV в.

Перемены в системе управления войсками сопровождались соответствующими изменениями в их организации и структуре, и прежде всего это коснулось полков «нового строя». В основу их структуры была положена рота. Рота в солдатском полку, согласно инструкции Бокховена, состояла из 3 капральств и могла насчитывать от 80 до 150 или даже больше солдат. В ее штат входили 8 начальных людей – капитан, поручик, прапорщик, 2 сержанта и 3 капрала783. Внутреннее устройство рот и полков, так же как и число и должности начальных людей, в целом следовало порядку, расписанному полковником И. фон Бокховеном и принятому в большинстве европейских армий того времени. В полковом расписании числились должности полковника (он же командир 1-й роты), его заместителя полуполковника (командовавший 2-й ротой), майора (командира 3-й роты), капитан-поручика (замещавшего полковника на месте ротного командира), капитана (в кавалерии ротмистра), поручика, прапорщика, квартирмейстера, обозничего, а также урядников и «приказных людей меньшего чину» (судьи, профосы, писари, толмачи, лекари, священники и пр.)784.

«Стандартный» солдатский полк на рубеже 50–60-х гг. XVII в. имел 10 рот и около 1000 солдат785, однако, как и в европейских армиях того времени, число рот и солдат могло существенно различаться786, соответственно изменялось и число солдат. Так, в 1659 г. солдатский полк полковника Н. Баумана состоял из 3 тыс. солдат, годом позже выборные солдатские полки А. Шепелева и Я. Колюбакина насчитывали соответственно немногим менее 2,5 тыс. и около 1,7 тыс. солдат. 4 солдатских полка Белгородского полка в 1667–1668 гг. имели в списках 4556 солдат, т. е. менее 1200 на полк. Весной же 1680 г. создававшиеся при «разборе» Белгородского полка 10 солдатских полков должны были иметь по 1600 солдат787. Полки, насчитывавшие 2 или более тысяч солдат («генеральские»), для удобства применения могли делиться на «тысячи» или «шквадроны» численностью обычно 5 рот каждая.

Схожая картина наблюдалась в драгунских и рейтарских полках. При 8–10 ротах драгунский полк в начале войны с Речью Посполитой мог иметь 1,5 тыс. солдат, рейтарский и гусарский – до 1 тыс.788. Однако в ходе войны появились полки с иным числом рот и другой численности. Драгунские полки могли иметь от 500 до 1200 солдат в полку, а рейтаров и того больше. Так, в начале 60-х гг. некоторые рейтарские полки имели более 2 тыс. солдат, в Белгородском полку в 1667–1668 гг. числилось в 7 рейтарских полках 8048 копейщиков и рейтаров – в среднем по 1150 человек на полк789.

Характерные черты военной революции в русском военном деле 2-й половины XVII в. можно наблюдать не только в количественной и организационной сферах, но и в сфере технологической. Армия «новой модели» нуждалась в новых образцах оружия и амуниции, причем более или менее стандартизированных. А требовалось их с учетом постоянного роста армии «новой модели» много. Чтобы представить себе размах задачи, которую предстояло решить правительству Алексея Михайловича, приведем сведения о составе «солдатской», «драгунской», «рейтарской» и «гусарской» служб. Согласно Г. Котошихину, рейтарам «…ис царские казны дается ружье, карабины и пистоли, и порох и свинец…. салдатом же дается ис царские казны ружье, мушкеты, порох, фитиль, бердыши, шпаги, пики малые; а иным даетца шпаги и мушкеты, и пики долгие…», драгунская же служба «…конная и пешая, против салдатцкого обычая, с мушкеты и з бердыши, и с пики короткими и з барабаны…»790. В драгунские и солдатские полки, кроме того, выдавалась еще и полковая артиллерия (легкие 1,5-, 2– и 3-фунтовые пушки). Рейтарская и гусарская «служба» включала в себя, во всяком случае, на начальном этапе русско-польской войны, еще и латы и шишаки, тем более что и сами воеводы постоянно подчеркивали, что без них русской кавалерии с поляками и татарами «биться невмочь».

Все это нужно было или произвести в самой стране, или же закупить за границей, доставить в Россию и затем распределить по полкам. Без организации четко действующей службы снабжения, тыла все усилия по развертыванию армии «новой модели» становились бессмысленными. Пожалуй, создание во 2-й половине XVII в. такой службы был одним из наиболее очевидных и ярких признаков того, что Россия вышла на завершающую стадию военной революции. И не случайно характерной чертой военной деятельности Алексея Михайловича стало не столько участие в сражениях, сколько создание необходимых условий для участия армии в них. «Тишайший», не имея военного образования, смог тем не менее интуитивно уловить одну из главнейших особенностей нового военного искусства и потому может быть поставлен на одну доску с такими выдающимися военными администраторами 2-й половины XVII в., как, например, маркиз Лувуа, причем в России этими вопросами всерьез озаботились раньше, чем в большинстве стран Западной Европы.

Примечательно, что уже в 1646 г. правительство боярина Б.И. Морозова отправило в Голландию будущего царского родственника И.Д. Милославского с заданием, помимо всего прочего, завербовать на русскую службу опытных оружейных мастеров791. Спустя три года русское правительство передало Тульские заводы, основанные братьями Виниусами, в аренду П. Марселису и Т. Аккеме, которые, как отмечал голландский историк Я. Велувенкамп, «…вдохнули в производство новую жизнь…», сумев расширить производство столь необходимого для русской армии оружия. Тогда же они построили завод по отливке пушечных ядер под Вологдой. Около 1650 г. немец Д. Бахерахт построил под Москвой первую пороховую мельницу по западноевропейскому образцу792. Для координации работы как государственных, так и частных заводов по производству столь необходимого ручного огнестрельного оружия в 1647 г. был создан специальный Приказ ствольного дела.

В последующие годы линия на поддержку отечественных оружейных заводов (пусть даже и под руководством иностранцев, главным образом голландцев и немцев) получила дальнейшее развитие. П. Марселис и Т. Аккема, к примеру, продолжили активную деятельность по созданию новых заводов и расширению производства на уже имевшихся. В период с 1653 по 1663 г. они построили 4 новых завода, известных в литературе как Каширские, в 1656 г. арендовали железоделательный завод, принадлежавший боярину И.Д. Милославскому, рядом с которым в 1659 г. построили еще один завод. В 1669 г. П. Марселис получил разрешение на освоение олонецких рудных месторождений и постройку здесь железоделательных и медеплавильных заводов. Д. Бахерахт в 1653 г. получил разрешение на строительство на р. Яузе, рядом с Немецкой слободой, второй, каменной, пороховой мельницы, которая заработала на полную мощность в 1655 г.

Принятые меры позволили существенно поднять уровень производства оружия в России. Его выпуск значительно вырос в сравнении с предыдущим столетием. Так, только в 1647–1665 гг. из Ствольного приказа в войска было отпущено 31 464 мушкета, 5317 карабинов, 4279 пар пистолетов; в 1668–1673 гг. тульские и каширские заводы по заказу казны произвели ручных гранат 154 169, 25 313 пушечных гранат, 42 718 ядер, 40 тыс. пудов железа и чугуна793. При этом необходимо отметить, что расширилась и номенклатура выпускаемого оружия и амуниции. В России был освоен выпуск и ремонт всех видов и типов оружия и амуниции, от фитильных, колесцовых и кремневых гладкоствольных и нарезных («винтованных») мушкетов и пистолетов, ручных гранат до тяжелой осадной артиллерии, ядер и гранат для нее, не говоря уже о доспехах и прочем снаряжении794.