— Я тоже на это надеюсь, — ответил ему голос Хеора. — Поставим его на ноги!

Металлическая плита дрогнула и двинулась вверх, поднимая Валентина в вертикальное положение. Валентин тут же раскрыл глаза и убедился, что сон о Хозяине Силы занял считанные секунды. Вокруг простирался все тот же тронный зал Хеора, и Убре Гилморт по-прежнему стоял рядом с Амирель Илизон, заключенной в бутылку из тайгла. Лишь двое приближенных Хеора отважились подойти к поверженному Фалеру; остальные предусмотрительно держались у стен, опасливо оглядываясь по сторонам. Валентин поднял глаза к потолку, убедился, что зал действительно освещается самыми обыкновенными магическими шариками, и удовлетворенно тряхнул головой.

Первая бомба сработала точно по плану. Заклинание-червь, разработанное Валентином два месяца назад, полностью уничтожило магию горного Замка. Отныне вокруг простирался лишь мертвый камень, и Хеору приходилось пользоваться своей собственной Силой.

Ничего удивительного, что они так всполошились, подумал Валентин. Хеор наверняка сообразил, что за первой бомбой может рвануть и вторая. Интересно, он сам догадался меня разбудить, или Не-Билл помог? Впрочем, сейчас узнаем!

Валентин открыл рот, вытаращил для большего правдоподобия глаза и произнес, а точнее, простонал одно только слово:

— Г-гад!

Хеор нахмурился, ошибочно приняв высказывание Валентина на собственный счет. А бомба-облако, распознав ключевое слово, выстрелило в Валентина коротким, но очень точно нацеленным заклинанием-иллюзией. В глазах у Валентина зарябило, и на какое-то мгновение перед ним появился полупрозрачный шар, одна половина которого была явно темнее другой. Не-Билл здесь, понял Валентин, и гораздо ближе, чем в прошлый раз, в Боадрупе; но все еще слишком далеко для точной идентификации.

Следовательно, представление должно продолжаться.

Полупрозрачный шар растаял в воздухе, рябь перед глазами исчезла, и Валентин наконец сфокусировал взгляд на стоявшем прямо перед ним Хеоре.

— Ты знаешь, почему я вернул тебя к жизни? — спросил тот, заглядывая Валентину прямо в глаза.

Валентин презрительно усмехнулся:

— Моя первая бомба прикончила твой замок! Хочешь узнать, что сделает следующая?

Хеор сжал губы и нахмурился еще сильнее.

— Нет, — ответил он, — я хочу совсем другого. Останови свои заклинания, и я верну свободу твоим друзьям!

— Заклинания? — улыбнулся Валентин. — Ты уже понял, что их несколько? Может быть, ты даже знаешь, сколько именно?

Хеор покачал головой:

— Если сработает хоть одно, твои друзья умрут. В твоих интересах остановить их все, и как можно быстрее.

— Зачем же — все? — улыбнулся Валентин. — Я создавал их специально, чтобы поторговаться! Ближайшее заклинание сработает через сорок секунд; может быть, после этого ты предложишь мне еще что-нибудь?

— Блеф не пройдет, Фалер, — сказал Хеор, приподнимая правую руку. — Я вижу твой страх; я знаю, что ты никогда не простишь себе смерти своих друзей. Отмени заклинания, и тебе не в чем будет себя упрекнуть!

— Только в глупости и в трусости, — усмехнулся Валентин, — а также в том, что эти глупость и трусость так никого и не спасли. Впрочем, я рад, что мы ведем хоть какие-то переговоры. Так и быть, я остановлю ближайшее заклинание; но сначала дай мне слово, что сохранишь им жизнь!

— Я сохраню им жизнь, — сказал Хеор, едва заметно опуская руку, — только в обмен на все заклинания.

— Слово мага? — спросил Валентин, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Слово мага, — кивнул Хеор.

— Хорошо, — сказал Валентин. — Поехали. Капкан, пауза!

К его удивлению, Хеор воспринял услышанное совершенно спокойной. Он наклонил голову, прислушиваясь к каким-то одному ему ведомым звукам; словно по команде, в тронном зале воцарилась мертвая тишина. Это что же, подумал Валентин, получается, мои бомбы тикают, как часы? К чему это он прислушивается?!

— Хорошо, — сказал Хеор, удовлетворенно кивнув. — Тебе можно верить; ты действительно сделал, что обещал. Еще четыре бомбы, Фалер; я жду.

Почему — четыре, удивился Валентин. Всего было семь, одна сработала, шесть остались; даже если не считать ту, что на паузе — все равно пять! Как он их считает?

Впрочем, у великих магов свои причуды, решил Валентин.

— Нет, это я жду, — ответил он. — Бомбу я выключил, теперь твоя очередь! Освободи меня, или приведи сюда моих друзей, или отпусти одного из них; а иначе я и палец о палец не ударю!

Хеор скрестил руки на груди.

— Ты гораздо опаснее своих бомб, Фалер, — сказал он менторским тоном, словно взятым взаймы у настоящего Хеора, — поэтому я никогда не верну тебе свободу. Твои друзья находятся в надежном месте, о котором ты не имеешь ни малейшего представления; привести их сюда значит лишиться этого преимущества. Я мог бы освободить одного из них, но ты отнял у меня Замок, и теперь я вынужден экономить Силу. Я сдержу свое слово — все они обретут свободу, как только ты отменишь свое последнее заклинание. Но — ни секундой раньше!

— Ладно, — ответил Валентин, поднимая глаза к потолку. — Тогда подождем; вдруг ты передумаешь?

Скорее всего, Хаям, Бранбо и Мануэль уже мертвы, подумал он. Иначе Хеор не отказал бы себе в удовольствии продемонстрировать мне их страдания. Но если так, я должен немедленно шарахнуть всеми оставшимися бомбами — иначе Не-Билл обо всем догадается. А если я шарахну всеми оставшимися бомбами…

— Хорошо, — сказал вдруг Хеор. — Сейчас ты их увидишь!

Вот это номер, подумал изумленный Валентин. Хеор передумал?

Или это Не-Билл заставил его передумать?!

— Гад, — произнес Валентин свое любимое ключевое слово.

Металлическая плита, составлявшая с его телом единое целое, плавно стронулась с места и покатилась к центральному окну. Бомба-облако выпалило в Валентина очередной короткой иллюзией, окно распахнулось, но вместо мрачного и величественного нагромождения скал Валентин увидел перед собой маленький шарик, сложенный из двух половинок — черной и белой. А вслед за этим шарик раскрылся, из него вылетел маленький язычок голубого пламени, метнулся к глазам Валентина — и свет померк, оставив лишь странное ощущение невидимого холодного луча, вылетающего из переносицы и цепляющегося за какие-то мелкие неровности, скрытые за горизонтом. Валентин попробовал шевельнуть глазами — и холодный луч на мгновение вспыхнул ледяным белым сиянием, высветив на бесконечно далеком небосводе миллионы мельчайших картинок, похожих одновременно на древние египетские иероглифы и на пиктограммы двадцатого века.

Черт, да это же и есть Меч Судьбы, подумал ошеломленный Валентин. Господи, как же им пользоваться?! Ведь вариантов так много!

Холодное сияние меча погасло, и Валентин ощутил, как глаза его возвращаются в первоначальное положение. А потом на смену бесконечному черному небосводу явилось веселое пламя, и Валентин понял, что смотрит на Селингари, висящего над пропастью прямо перед окнами тронного зала.