Протрубил княжеский рог, и построенная клином дружина пошла в атаку — словно нож сквозь масло, она прошла через разрозненные шведские отряды и врубилась в линию скандинавов, которые встали на пути к златоверхому шатру. Стоя в окружении гридней из личной охраны, несколько в стороне от сражения, новгородский князь внимательно следил за его ходом и видел, как шведский военачальник сел на коня, взял в руки копье и приготовился вести в бой своих рыцарей, которые успели вооружиться, сесть на коней и собраться у шатра. Снова трубил, перекрывая шум битвы, княжеский рог, и изготовившийся к бою Биргер увидел Александра — решив, что удача сама идет к нему в руки, посылая шанс сразить вражеского полководца и одним ударом решить исход битвы, шведский герой развернул коня и помчался туда, где стоял князь. Видя, что Биргер пошел в атаку, Александр Ярославич опустил личину шлема, прикрылся большим красным щитом и, перехватив поудобнее копье, погнал коня навстречу Магнуссону. Русские и шведы, которые сражались друг с другом и оказались на пути своих полководцев, бросились в разные стороны, не желая попасть под копыта их коней, и два военачальника сшиблись с чудовищной силой. Князь щитом отразил мощный удар шведского копья, которое разлетелось на куски, а сам ударил столь метко и сильно, что пробил кованный свейскими кузнецами шлем и ранил противника в лицо. Тысячи шведских воинов видели, как их полководец грохнулся на землю вместе с конем и запутался в стременах — его телохранители дружно ринулись спасать королевского зятя. Одни закрывали его телами и щитами от новгородского князя, другие вытащили истекающего кровью Биргера из-под коня и на руках понесли на корабль. Победный клич прокатился над русскими рядами, когда ратники увидели падение вражеского полководца, и воодушевленные личным примером своего князя новгородцы ринулись в последнюю атаку. Боярин Гаврила Олексич, видя, как оруженосцы уносят на корабль Биргера, пришпорил коня и ринулся за ними — прямо по сходням он въехал на шведское судно и принялся рубить мечом опешивших королевских воинов. Опомнившись, скандинавы щитами столкнули храбреца в воду вместе с конем и, обрубив канаты отчалили, а боярин, выбравшись на берег, натолкнулся прямо на епископа, которого прислужники вели на шнек. Растоптав конем и разогнав окружавших епископа людей, Гаврила Олексич зарубил служителя церкви и помчался туда, где в окружении телохранителей пытался организовать отпор врагу шведский воевода Спиридон. Потомок викингов трусом не был, а потому, увидев мчавшегося на него знатного русского воина, вызов принял, рванул из ножен меч и помчался ему навстречу. Ударом меча Олексич срубил храброго шведа, после чего попытки организованного сопротивления прекратились — теперь каждый из скандинавов сражался как умел и сам по себе. В это время дружинник Савва страшными ударами боевого топора раскидал вставших на его пути рыцарей и, ворвавшись в шатер Биргера, подсек шатерный столб, после чего все огромное сооружение рухнуло.

Юрьев-Польский. Георгиевский собор — последнее белокаменное строение в Северо-Восточной Руси накануне монгольского нашествия. 1230–1234 г. Фото автора

Падение златоверхого шатра было воспринято как русскими, так и шведами однозначно — как падение королевского знамени, после которого потомки непобедимых викингов прекратили сопротивление и бросились спасаться бегством на корабли. Их преследовали — всадники рубили беглецов направо и налево, а многие новгородцы бросались в реку и топорами рубили борта и днища шведских шнеков. С судов их кололи копьями, старались достать мечами, но порыв русских был неудержим — три корабля с проломленными бортами и днищами затонули в реке. Остальные, обрубив якорные канаты, выгребали на середину реки, сталкивались и мешали друг другу, вдогонку им с берега летели стрелы. Видя бегство врага с поля боя, Александр велел трубить отход — русские воины, подобрав своих павших, скрылись в лесу так же неожиданно, как и появились. Битва закончилась, и лишь сотни мертвых тел, покрывшие берега Невы и Ижоры, напоминали о яростном побоище, и тучи воронья уже начинали кружиться над телами заморских пришельцев. Ближе к вечеру скандинавы вновь подошли к берегу, с кораблей вылезли рыцари в полном вооружении, арбалетчики, пехотинцы с топорами и мечами в руках ожидали нападения, но его не последовало. Разведка донесла, что новгородцев поблизости не видно, но шведы понимали, что атака все равно может последовать в любой момент, а потому были начеку. Собрав тела павших рыцарей и знатных воинов, они положили их на два корабля и пустили по течению к морю — тела же обыкновенных ратников, союзников и наемников просто свалили в яму и засыпали землей. После этого скандинавы снова погрузились на корабли и отплыли вниз по течению Невы. Вдоль берега за караваном судов шли новгородские лазутчики, которые должны были предупредить князя в том случае, если свеи, не дай бог, надумают вернуться. Но шведы не вернулись — их корабли, постепенно набирая ход, уходили все дальше и дальше на закат, туда, откуда пришли.

* * *

Невская битва явилась ключевым моментом во взаимоотношениях Руси и Швеции на ближайшие несколько десятилетий — ситуация стабилизировалась, и между двумя государствами установились довольно сносные отношения. Недаром во время Неврюевой рати в 1252 году брат Александра Невского Великий князь Владимирский Андрей Ярославич бежал именно в Швецию, и укрыл его там не кто иной, как ярл Биргер. А вот для Римской курии отказ шведов от дальнейших походов на Русь был тяжелейшим ударом — Папа Римский лишился многих тысяч прекрасных воинов, которые при ином раскладе могли сыграть решающую роль в подчинении Западу новгородских земель. Одним молниеносным ударом князь Александр выбил из игры ведущего игрока, поскольку боевой потенциал скандинавов был гораздо выше, чем у того же Ливонского ордена. Да и ресурсами Шведское королевство располагало куда большими, чем орден, и в случае, если бы военные действия затянулись, их исход трудно было бы предсказать. Особенно если учесть, что бывшие меченосцы вот-вот должны были начать наступление на северо-западные границы Руси и постарались бы скоординировать свои действия со шведами. Вот тогда мало бы новгородцам не показалась! А потому значение победы Александра Ярославича переоценить трудно — но самое интересное, что в нашей стране находятся деятели от науки, которые начисто отрицают сам факт этой битвы. Им плевать на то, что написано в русских летописях — видите ли, в западных источниках об этом никакой информации нет! Очень оригинальный подход к трактовке отечественной истории — если о каком-либо событии в Русской земле у буржуев ничего не написано, значит, этого события на Руси и не было! Ну хлебом не корми «новооткрывателей», дай только ратную доблесть предков принизить!

Теперь о самой битве — спланирована и проведена операция по разгрому шведов была просто блестяще, что и является подтверждением полководческого таланта князя Александра. «Невская битва является поучительным примером ликвидации крупного морского десанта противника», — так писал об этом сражении Е. А. Разин. Располагая значительно меньшим войском, Александр Ярославич учел все факторы, которые могли принести ему победу, и, сделав ставку на стремительное и внезапное нападение, добился решительного успеха. Огромную роль в достижении победы сыграло и то, что была правильно организована дальняя разведка, и новгородский князь принял необходимые меры еще до того, как к нему заявился посланец Биргера. Понимая, что его единственный шанс на победу заключается в быстроте, Александр действовал без промедления, и его поведение здесь очень напоминает то, как действовал в свое время против крестоносцев под Дрогичином Даниил Галицкий. Оба князя пошли на врага сразу, как только получили о нем первые сведения, и именно стремительность и внезапность атаки принесли им столь крупный успех. В Невской битве численный перевес был на стороне шведов, но реализовать его они не сумели: «Войско Биргера было захвачено врасплох, не могло выстроиться для боя и было лишено возможности оказать организованное сопротивление» (Е. Разин). И не последнюю роль в исходе сражения сыграло шведское разгильдяйство — трудно понять, почему такой толковый военачальник, как Биргер, не смог решить проблему охраны лагеря, не выставил дальних дозоров и усиленных караулов. Скорее всего, дело в том, что он просто не ожидал такого быстрого нападения малыми силами, резонно полагая, что Александру потребуется значительное время, чтобы собрать достаточно войск, способных противостоять армии вторжения. А потому и расслабился со всеми вытекающими отсюда последствиями.