Оборона Киева осенью 1240 года — явление исключительное, поскольку именно здесь Батый натолкнулся на самое длительное сопротивление за всю свою военную деятельность. Вот что сообщает об этом Летопись Авраамки: «приидоша Татарове к Киеву, Септября 5, и стояша 10 недель и 4 дни, и едва взяша его, Ноября 19, в понеделник». Эту же дату называет и I Псковская летопись: «Того же лета Киев взят бысть, ноября 19, в неделю». Но дальше начинается разноголосица: «и прият бысть град безбожными декабря 6, на Николин день» (Воскресенская), «и взяша татарове град Киев, месяца декабря в 6 день, на память святаго чюдотворца Николы» (Никоновская), «И прият бысть град безбожными на Николин день» (Пискаревский летописец), «Взяша град декабря 6» (Ермолинская). О том же сообщают Тверская, Лаврентьевская, I Софийская, Типографская летописи и ряд других, в результате чего возникают разночтения. Проще всего можно было бы отмахнуться от сообщений Летописи Авраамки и I Псковской, но дело в том, что именно из них мы узнаем точные даты взятия Переяславля-Южного и Чернигова: «Переславль-Русский взят бысть, в средокрестныя недели в четверг, месяца марта в 3» и «Того же лета и Чернигов взят бысть, на осень месяца октября 18, в вторник». Однако существует еще один момент, который заставляет принять версию о длительной обороне Киева: в Летописи Авраамки есть четкая привязка к дню недели — «едва взяша его, Ноября 19, в понеделник». По расчетам исследователей, 19 ноября 1240 года приходится именно на этот день, и потому все сомнения отпадают — автор этого летописного свидетельства очень хорошо знал то, о чем писал.

И тут возникает другой вопрос — а как быть с датой 6 декабря, она ведь тоже взялась не из воздуха и тоже имеет конкретное обозначение в календаре — Николин день. Ответ на данный вопрос дает В. И. Ставиский в своей статье «О двух датах штурма Киева в 1240 г. по русским летописям». Это очень интересная работа, и в ней исследователь на примере осады Киева наглядно показывает, как происходило заимствование материала «не только общерусского, но и местного характера между тремя независимыми ветвями русского летописания XIII в. — галицко-волынским, ростовско-владимирским и новгородским» (В. Ставиский). Вывод автора о том, почему в итоге мы имеем две даты падения столицы Южной Руси, на мой взгляд, является правильным и обоснованным, поскольку другие толкования явно не могут дать вразумительного и исчерпывающего ответа на вопрос. «Таким образом, известие о дате падения Киева из летописи Авраамки, Супральской, и I Псковской летописи восходящих к общему протографу — псковскому своду середины XV в., является истинным и наиболее древним. Оно восходит к Повести о нашествии Батыя на русские земли в 1237–1241 гг., присоединенной к киевской летописи 1239 г. Список этого митрополичьего летописца попал в Новгород, очевидно, весной 1251 г., когда сюда приехал митрополит. Здесь он и вошел в состав новгородского свода, который может быть охарактеризован как Hовгородский I особой редакции. В середине XV в. он был использован вместе с Новгородской IV летописью и Ростовской владычной летописью при составлении Псковского свода.

Все варианты даты падения Киева в остальных летописях являются результатом трансформации первоначальной даты из митрополичьего летописца 1250 г. под пером ростовских летописцев, с 60-х гг. ведших митрополичье летописание. Различные этапы эволюции исследуемой даты представлены последовательно в Суздальской летописи по Московскому Академическому списку, Лаврентьевской летописи, Владимирского летописца».

Утверждение В. Чивилихина о том, что 19 ноября была прорвана главная линия обороны, а 6 декабря после уличных боев взята Десятинная церковь, на мой взгляд, лишено основания — 18 дней непрерывных сражений в городе, где строения по преимуществу были деревянные и легко могли быть уничтожены огнем, явно невозможны. А теперь о сообщении Рашид ад Дина, где говорится о том, что Киев был взят за короткий срок: «Царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок и в девять дней взяли большой город русских, которому имя Манкер-кан». На мой взгляд, здесь речь идет о непрерывном девятидневном штурме столичной цитадели — «городе Владимира», взятием которой и завершилась киевская эпопея — борьба же за укрепления «города Ярослава» длилась значительно дольше. Мудрецу восточному противоречит мудрец западный, который четко указывает, что монголы «осадили Киев, который был столицей Руссии, и после долгой осады они взяли его» (Плано Карпини). Вот такой разный взгляд на одну и ту же проблему у двух ученых мужей!

Муром. Спасо-Преображенский монастырь — один из древнейших на этой земле. Первое упоминание о нем относится к 1096 г. Фото автора

Теперь о другом моменте, который тоже вызывает очень большие споры, — о том, в каком состоянии находился Киев и его укрепления к моменту начала осады. Последнее время получает распространение мнение о том, что город был едва ли не наполовину разрушен, а его укрепления находились в крайне плачевном состоянии. При этом постоянно указывают на две даты — 1169 год, когда он был взят на щит войсками Андрея Боголюбского, и 1203, когда князь Рюрик Ростиславич и союзные ему половцы учинили в Киеве страшный погром. Но все дело в том, что со времени последнего разорения города в 1202 году прошло целых 38 лет, из которых 10 лет сидел на Киевском столе Мстислав Романович, человек явно не воинственный. Ему ничего не мешало приводить столицу в порядок, а о том, чтобы линия городских укреплений пребывала в заброшенном состоянии, и речи быть не могло — Степь была рядом! От того, в какой готовности находится система оборонительных линий Киева, зависели жизни десятков тысяч людей, и самих князей в частности, а потому надо было быть полным сумасшедшим, чтобы доводить их до критического состояния. Да и хан Менгу, стоя на левом берегу Днепра, вряд ли бы любовался великим городом, если бы он был в столь безобразном состоянии, как пытаются представить «новооткрыватели»: «видев град Киев, удивился красоте его и величеству» (В. Татищев). А с другой стороны — что мешало Менгу атаковать Киев, если его укрепления практически разрушены? Но как всегда — монголы не при делах, это не они сровняли столицу Южной Руси с землей, они добрые и пушистые, а во всем виноваты злобные русские, которые так свою столицу разгромили, что когда пришел Батый, то там и разрушать-то нечего было. Правда, один исследователь заявил, что незадолго до подхода к городу орды на него грохнулся метеорит и произвел все те разрушения, которые потом приписали завоевателям, — здесь без комментариев.

Ну а теперь о том, что же действительно представляли укрепления столицы, причем будем опираться исключительно на мнение ученых, которые серьезно занимались этим вопросом. Академик П. П. Толочко, проводивший раскопки в Киеве, отмечал в своей работе, что «такой мощи не знают фортификационные сооружения любого другого города Киевской Руси». И действительно, две оборонительные линии столицы — «город Ярослава» и «город Владимира», поражали своей неприступностью, о чем и свидетельствуют археологические данные. Главная линия обороны проходила по валу «города Ярослава», и ее протяженность насчитывала 3,5 км. Укрепления были поистине гигантских размеров, поскольку высота вала достигала 14 м, а ширина более 25 м, на гребне этих гор стояли дубовые городницы, и внизу проходил глубокий ров. А вот мнение Михаила Константиновича Каргера, автора капитального труда «Древний Киев»: «валы Ярославова города по своей мощи не имели равных в истории древнерусской фортификации». В город можно было попасть через трое ворот — Золотые, Жидовские (Львовские) и Лядские, одни из которых были парадным въездом в столицу, другие выводили в еврейский квартал, а третьи — в сторону леса. Это были мощные башни, сложенные из камня, но, к сожалению, до наших дней сохранились только Золотые ворота с надвратной Благовещенской церковью, а о том, как выглядели остальные, можно только догадываться. Главные ворота Киева были двухъярусные, и высота нижнего яруса с аркой была более 25 м в высоту, заканчиваясь боевой площадкой, а что касается проездной арки, то ее ширина достигала 7,5 м.