Операция по захвату «ходока» у Вани – девятнадцатая. Каждая «вылазка» за линию фронта была под строгим контролем управления контрразведки: вдруг кто-то из разведчиков предал Родину и стал шпионом? После возвращения группы из-за линии фронта, «особисты» проводили с каждым обязательную беседу, пытаясь выявить разногласия в действиях. От этого зависела сплоченность разведчиков и успех в дальнейших операциях. В первые годы войны из-за предательства одного человека погибала вся группа. Счет не вернувшимся из-за лини фронта разведгруппам исчислялся сотнями.

…В седом тумане проявились тонкие нити оптического прицела. Смертоносный крестик остановился под пилоткой немецкого солдата. Палец на спусковом крючке винтовки: пора стрелять! Но Ваня ждет еще несколько мгновений. Часовому за углом дома необходимо сделать еще несколько шагов, отойти подальше, а в пригоне должен закричать петух. Под его голос он должен выстрелить. Мысленный отсчет в голове Ивана отмеряет необходимые границы времени: раз, два, три… пять.

– Ак-ка-ка-ри-хку!.. – захрипел в стайке старый топтун.

Издав непонятное хрюканье, немецкий солдат бревном упал в картофельную ботву. «Ых, черт… слишком громко завалился, – досадуя на шум, осторожно передергивая затвор и досылая в патронник патрон, подумал Ваня. – Сейчас тот подскочит».

Второй часовой не заставил себя долго ждать. Услышав падение своего товарища, он поспешил назад, выглянул из-за угла дома, негромко спросил:

– Курт?.. Вас из я-я-я…

– И ты тоже, – выкидывая из патронника стреляную гильзу, хладнокровно прошептал Ваня.

После второго выстрела разведчики напряженно ждали: выбегут немцы или нет? Во дворе несколько раз глухо взбрехнула собака. В стайке опять закряхтел петух. В пригоне тяжело вздохнула корова. Слышно, как она поднялась на задних ногах, переступила ногами, зажурчала накопившейся за ночь мочой. Убедившись, что все спокойно, загремев цепью, залезла в будку собака. Старый топтун еще раз проскрипел чахлую песню и умолк. Наступила тишина. В доме все спали. Никто не услышал, как Иван снял охрану.

К нему бесшумно подползли товарищи. Убрать часовых – половина дела. Теперь надо осторожно проникнуть в дом. Все роли разведчики давно продумали и распределили между собой. Ваня и Костя Яковлев должны контролировать отходы в лес на случай провала операции. Остальные в немецкой форме пойдут с двух сторон дома. В случае провала, если немцы полезут из окон, их надо будет встретить выстрелами, стараясь захватить старшего офицера и «ходока».

На дороге за домом стоят грузовая машина и самоходка на гусеницах. В кузове машины – около десяти автоматчиков. В самоходке – водитель и пулеметчик. Все спят. В доме должно быть еще пять или шесть фрицев. Один из них – «ходок». Среди немцев в избе один офицер старшего состава, возможно – подполковник, кому «ходок» передает сведения. Если немцы услышат разведчиков и сыграют тревогу, операция будет сорвана. В километре отсюда стоит мотострелковый полк СС, где имеется своя охрана с натасканными на поиск людей овчарками. Выстрела одной ракетницы будет достаточно, чтобы через десять минут по следам разведчиков бросились сотни ищеек с собаками.

Близость мотострелкового полка породила у немцев беспечность. Кто сунется в пасть зверя, у которого острые клыки? Они считали, что для охраны полковника хватит дворового пса и двух часовых. А остальным можно хорошо выспаться. Так было не раз.

Назаров с двумя бойцами пошли с правой стороны дома. Старшина Головин со своими помощниками исчезли за углом слева. Потянулись томительные минуты ожидания.

Ваня смотрит за окнами дома, слушает, что происходит там. Ждет, что сейчас должна залаять собака. Потом, возможно, будет автоматная очередь. За этим последует перестрелка, из окон дома будут выпрыгивать немцы, и ему придется стрелять. Но цепной пес молчит, и в доме нет никаких движений. Все также за занавеской равномерно горит керосиновая лампа. Немцы спят. А это значит, что пока все идет нормально.

В конюшне заходил конь, звякнула металлическая пряжка. Ваня удивленно повернул голову, пытаясь понять, что там происходит. В такой час лошади должны лежать. Да и уздечка… неужели коня оставили на ночь под седлом?! Едва слышно скрипнула дверь, мелькнула серая тень. Сомнений не было: там человек! В голове мелькнула страшная догадка.

Конюшня находится справа от Вани. До нее около сорока шагов. Костя Яковлев – по левую руку. Он не слышит посторонних звуков, так как все его внимание направлено на угол дома, машину и самоходку. Давая о себе знать, Ваня щелкнул пальцами, знаками руки показал на конюшню: «Опасность! Я передвигаюсь туда, ты контролируй окна». Костя согласно кивнул головой: «Понял! Действуй».

Стараясь не издавать лишних звуков, Ваня быстро пополз к хозяйственным постройкам. В сознании стонут мысли упрека: «Ах ты, черт! Да как же так… недосмотрел… только бы успеть!» Он понял, что их планы раскусили немцы. Вероятно, на сеновале был еще один наблюдательный пост, о котором они не знали. Часовой увидел разведчиков и теперь старается предупредить нападение.

Но почему он не стреляет?..

Странная и непонятная мысль, как старое, ржавое ведро: дырку не видно, но вода сочится. По всем законам караульной службы часовой должен открыть по нападающим огонь, выстрелить из ракетницы в воздух, освещая окрестность.

Ваня благополучно дополз до сеновала, встал на ноги, замер, прислушиваясь. В пригоне по деревянному полу глухо топают копыта. Лошади. Их несколько. Кто-то выводит коней на улицу с другой стороны сеновала. Вероятно, там есть еще одна дверь. Надо торопиться.

Скрываясь в тени хозяйственных строений, он пошел вдоль стены. Пригон для скота длинный. Здесь под одной крышей хозяин держит корову и лошадей. Над пригоном – огромный сеновал. За углом пригона находятся грядки. Вчера Ваня видел, как сердобольная хозяйка ходила сюда за луком и морковкой. За грядками – плотный, высокий забор. За забором – густые заросли ивы. Ваня с трудом, стараясь не шуметь, перелез через забор, какое-то время слушал окружающий мир. В десяти шагах, под оврагом, журчит небольшая речка, заглушает все звуки. Говорливая речь воды кстати, можно осторожно продвигаться вперед.

Впереди, у стены, маячит неясная тень. Ваня осторожно продвинулся вперед: спиной к нему стоит мужик, привязывает к седлу вьюки. Лошадь привязана к кустам за уздечку. Увидев Ивана, конь испуганно выпучил глаза, дернулся. Мужик поймал его за уздечку, погладил по шее, посмотрел за спину, повернулся. Готовый выстрелить, Ваня прицелился в него из винтовки.

Посмотрев на него, мужик, кажется, не удивился. Он вел себя спокойно, не делая лишних движений. Ваня сделал знак рукой: тот поднял руки, повернулся спиной, положил ладони на круп лошади. Не теряя времени, Иван быстро подошел к нему, коротко замахнувшись, ударил по затылку прикладом. Мужик осел под ноги коня. Ваня достал сыромятные ремни, перевязал бессознательному пленнику руки и ноги, затолкал в рот тряпку.

Из распахнутой настежь двери на Ваню смотрит еще один конь. На нем уздечка, понятно, что лошади были готовы к передвижению. Немцев нет, иначе бы давно начали стрелять. Ваня вывел второго коня на улицу, привязал рядом.