Хеопс оглянулся, изумлённо посмотрел на неё и попытался с мясом выдрать из куртки карман, в котором она держала морковку.

И вот они (кто ловко, а некоторые по-прежнему кое-как) забрались в сёдла и неотвратимо направлялись к воротам, и у Стаськи от страха начало урчать в животе. В голову полезли когда-то услышанные истории о том, как буйствуют и бесчинствуют кони, оказавшись «в полях», как лихо сбрасывают даже подготовленных всадников… Где они, эти ужасные поля, Стаська не имела никакого понятия. Наверное, конники обозначали этим словом всё находившееся вне пределов манежа. Вот сейчас выедут за ворота, и… и…

Она твердо сказала себе, что во всём надо видеть положительные моменты. Если бы занятие происходило обычным порядком, под конец обязательно стали бы пробовать подъёмы в галоп. Стаська была готова на многое, лишь бы этого избежать. Галопа – после нескольких «прихватов» с пролётами во весь дух по манежу – она боялась панически.

– Стремена на дырочку покороче, – напутствовал Роман Романович проезжавших мимо учеников. – Стасик, тебя тоже касается. Это вам не манеж, здесь всё очень серьёзно! Команды головного передавать по цепочке! Если конь вдруг понесёт, сразу направляйте его переднему прямо в хвост…

– А если тот задом ударит?.. – жалобно спросил голос из темноты, и Стаська с некоторым облегчением поняла, что, оказывается, были здесь и другие трусихи.

– Самый лучший тормоз для лошади – другая лошадь, и особенно бьющая задом, – воодушевил девочек тренер. – Часы у кого-нибудь есть?

Слово Романа Романовича было для Стаськи законом, никакому обсуждению не подлежавшим. Сказал укоротить стремя на дырочку – значит, надо укоротить. Но если кто полагает, будто это очень просто проделать, сидя верхом на движущемся коне, тот пускай попробует сам, а потом уже говорит!

Стаська взяла в зубы хлыстик, рассовала по карманам перчатки (не дай Бог упадут, придётся за ними слезать, а обратно в седло только с помощью подъёмного крана!..), взяла повод в одну руку и запустила пальцы под кожаное крыло седла. Нащупала пряжку и попыталась расстегнуть путлище. Это оказалось нелегко. Когда она сообразила, что мешает ей собственная нога, упиравшаяся в стремя, ремень удалось вытянуть, но теперь она была не вполне уверена, на какую дырку застёгивает его – действительно покороче или на ту же самую, что была?.. Помучившись, она застегнула как придётся. Сейчас сравним с другой ногой и всё выясним…

И тут её заново прошиб вернувшийся страх: а ведь Хеопс наверняка понимает, насколько ещё неуверенно она держится в седле! Да к тому же приходится отставлять в сторону колено, утрачивая последнюю цепкость… А вдруг он выберет именно этот момент, чтобы…

Хеопс не выбрал. Не иначе, откладывал расправу до более удобного случая. Стаська благополучно подтянула второе стремя, надела перчатки, вернула на место хлыстик и огляделась кругом.

Пока она расстёгивала-застёгивала ремни, смена не только миновала ворота, но и успела отъехать от них достаточно далеко. И, как ни странно, ничего ужасного за это время не произошло. Кони, в том числе Хеопс, смирно вышагивали друг за дружкой и вели себя на удивление пристойно. Никто не взвивался на дыбы, не пытался прыгать через заборы или бешено уноситься в неведомом направлении… Стаська выпрямилась в седле и подумала: уж верно, Роман Романович знал, что творил. Если он решил, что можно её выпускать ездить со всеми по улице, значит, она в самом деле на это способна. Ему же видней!

Два с половиной метра – это очень приличная высота над, землёй. Воспринимаешь окружающее совсем не так, как на прогулке пешком. Вровень с лицом проплывают макушки кустов, и есть риск оставить шапочку на ветвях берёз, раскинутых над дорогой. Видно всё, что делается за глухими заборами, на крышах сараев и гаражей… Правда, и вниз лететь с такой высоты мало не покажется, но без конца думать об этом всё равно без толку. Придётся падать – ну, упадём. А прежде смерти, как дядя Лёша говорит, помирать незачем…

Хеопс заметил автомобиль, приближавшийся из бокового проезда, намного раньше всадницы. Стаська спохватилась, только когда сзади завопили: «Машина!..» а конь успел разволноваться вовсю. Она сразу вспомнила, что с уличным транспортом у Хеопса были проблемы, и вконец перетрусила. Огромный конь, такой нахальный и независимый в деннике, разом превратился в трепещущего жеребёнка. Он с явным удовольствием шмыгнул бы, как в детстве, за мамку, но мамки поблизости не было, а значит, оставалось одно – удирать!..

Сломя голову и не разбирая дороги!..

Стаська, под которой вертелись и испуганно приседали пятьсот кило готовых к действию мышц, восприняла мысли коня с той телепатической чёткостью, какая бывает только со страху.

– Тихо, маленький, тихо, – произнесла она раздельно и строго. Схватила натянутый повод вместе с хлыстиком в правую руку (что было, вообще говоря, в корне неправильно и даже опасно), а левой похлопала Хеопса по гриве, по напряжённой вскинутой шее: – Ну, ну, всё в порядке! Не съест тебя машинка, она и кусаться-то не умеет. Ты вот по дорожке гуляешь – и она погулять вышла…

Душа у неё пребывала в пятках, а сердце – у горла, но Хеопс слышал только ровный, успокаивающий голос. Лететь вниз – на асфальт, между прочим, – у Стаськи никакого желания не имелось, да и конь, если дать ему бесконтрольно удрать, мог по глупости искалечиться. То есть показывать страх было просто НЕЛЬЗЯ. Говорят, будто с животными этот номер не проходит, но Стаська справилась. Мало-помалу Хеопс перестал танцевать. И лишь раз-другой раздражённо схлестнул себя хвостом по бокам, провожая удалявшийся автомобиль.

Пока шли до следующего фонаря, он успокоился совершенно. И даже ухом не повёл, когда за сетчатым забором принялась греметь цепью и хрипло гавкать злая сторожевая собака.

Удобная, покрытая слежавшимся снегом парковая дорожка начиналась ровно там, где кончалось всякое уличное освещение. Длинную аллею, изгибавшуюся вдоль берега озера, озаряли только звёзды и луна (бросавшая, кроме шуток, кое-какую тень). Лошадям такого света, похоже, хватало, зато Стаська начисто прозевала момент, когда головная подняла вороного Мячика в рысь. Может, подвели очки, запотевшие от дыхания, а может, кто-то забыл передать по цепочке в хвост смены команду «Строевой рысью – марш!». Стаська только заметила, как начало быстро удаляться расплывчато-тёмное пятно, которым была для неё передняя всадница. Отставать не годилось! Стаська подобрала повод, тронула Хеопса пятками и чмокнула, посылая его вперёд.

Вот тут он ей и отплатил за морковку и ласку, за то, что так тщательно чистила и седлала, за то, наконец, что не позволила хищным, питающимся лошадьми «Жигулям» слопать его на ужин. Он сам оценил расстояние и сделал вывод, как его лучше преодолеть. Стаська ощутила упругий и мощный подъём… и её плавно закачало в седле вверх-вниз. Точно в лодке, когда набегают волны от катера.

Секунду спустя она поняла, что СКАЧЕТ ГАЛОПОМ, и пришла в неописуемый ужас. Нет!.. Только не это!..

Однако почему-то она не дёрнула повод, останавливая коня. Наверное, потому, что могучий Хеопс вздымался под нею спокойно и ровно, безо всяких истерик. И Стаська раздумала его останавливать, перевела дух, начала приноравливаться к ритму, что-то открывая для себя, всем телом вбирая новое и такое удивительное ощущение…