сосуд. Это так волнительно. Сделай портал, пока ещё живой. Мне на твою сохранность в этот момент плевать, но упускать такую возможность это грех!

— Кто заговорил о грехах, — тихо пробормотал человек. — Ладно, я сделаю это, но только не твори ничего плохого. Ты можешь мне это обещать?

— Ничего плохого ни тебе, ни твоей подружке я не сделаю. Крестьяне меня тоже не интересуют, они словно мухи. Но исход для дефектного сосуда будет, вероятнее всего, летальный. Хотя ему не впервые. Но ты не волнуйся, если не я, то кто-нибудь другой разберёт его. А я хочу изучить, это же какой провал!

— Нас же попытаются убить сейчас, да? — вздохнул парень и, не чувствуя выбора, начал открывать портал, перед этим закрыв себя со спутницей куполом. Тени же начали биться от магическую преграду, но они не могут что-либо сделать.

— Ты что делаешь? — с опаской спросила Эмилия.

— То, о чём, скорее всего, пожалею, — вздохнул парень.

— Вероятнее всего. Вас сейчас изучают. Этот сосуд не совершенный, с личностью. А дети опасны, не так ли?

— Поясни, — потребовала девушка.

— Сейчас здесь будет Обскурус, а не её иллюзия. Не пытайся как-либо провоцировать её. Мне страшно за нас обоих.

Спустя пару минут арка из золотистых нитей налилась чем-то красным, напоминающим металл, а из неё вышло существо, которое Азек видит впервые. Оно почти полностью состоит из листьев различных оттенков, что напоминает одежду. От пояса свисает тонкое полотно чуть ниже колен, подобно плащу. Лицо же похоже на кору молодого дерева. На нём есть всего два больших выреза под глаза, в которых темнота и большие зелёные зрачки, словно огоньки. Из лба растут две ветки, напоминающие рога, но они не симметричны. А также вместо волос какие-то травы с лианами, которые опускаются чуть ниже плеч.

— Не думала, что придётся предстать перед ещё каким-то смертным, кроме Азека. Жизнь — забавная вещь, не так ли? — у этого существа нет ни рта, ни носа, но оно спокойно говорит и голос как у демонетки. — Вот я снова здесь, в этом омерзительном мире! — с восторгом сказала. У призвавшего не осталось сомнений, насчёт этой личности. — А теперь, — она заговорила более низким и серьёзным голосом, — смертные, бегите, сколько есть сил. Если увидите глаза — создайте свет поярче и не останавливайтесь.

— Не знаю, кто ты, но спасибо, — Эмилия в своей манере ответила и приготовилась бежать.

— Обскурус. Можешь называть меня так, — после этих слов демонетка, принявшая совсем другой лик, сама развеяла купол, созданный чародеем, и тут же всё вокруг вспыхнуло ярким пламенем, кроме дорожки в противоположную сосуду сторону. Раздался страшный визг, словно кто-то сгорает заживо, а сама нечестивая ступила в огонь, словно не ощущая его.

Живые же не стали медлить и сразу побежали прочь. Причём, когда пламя закончилось, полукровка начала помогать спутнику, потому что ему что-то совсем поплохело. У него словно вот-вот случится сердечный приступ. Но он же ещё слишком молодой для такого, что только больше пугает наёмницу.

Обскурус и сосуда не видать уже. Но при этом доносятся пугающие звуки агонии. Причём их невероятно много, словно там сотни существ страдают. Да и огонь не распространяется дальше, его словно что-то удерживает в идеальной круглой области. Азеку ещё далеко до столь искусного контроля своей силой, но он это даже не видит. Он просто пытается бежать, сколько есть сил.

И бежали они так, пока ноги не подкосились и оба не упали. Затем поднялись и снова продолжили двигаться, но совсем скоро сил не осталось даже чтобы идти. Путешественники легли на землю, жадно глотая воздух. Что у первого, что у второй грудь словно вот-вот разорвётся, а сердце остановится. Ног не чувствуют уже более получаса.

Спустя ещё минут десять, если не меньше, позади них показался зелёный силуэт, который вполне уверенно идёт, несмотря на увечья. От одной ноги почти что ничего не осталось: лишь тонкая линия застывшей листвы. Всё тело в глубоких порезах, сквозь которые хорошо видно, что внутри она полая. Внутри видно какое-то серое и белое сияние от разных источников. Причём, помимо увечий, само тело рассыпается. От него отрываются практически невесомые кусочки, словно краска, и уносятся с ветром, а затем растворяются в воздухе.

— Мне пора домой, — совершенно спокойным голосом заговорила Обскурус. — Будь любезен — открой путь.

— Что это было? — спросила полукровка. Азек же молча выполняет просьбу.

— Попытка создания чистого сосуда. Но, как обычно, получился дефектный, — иная пожала плечами. — Провал, но просто удивительный. К сожалению, в ходе моего изучения дефектный сосуд перестал представлять из себя целостное изделие, а тени, к вашему счастью, уничтожены. Поинтересуйся, когда будет время в Морлено. Занятная штука эта некромантия. Ну и да, обо мне ни слова, во избежание недоразумений, — после этих слов она ушла в портал и тот сразу же закрылся.

— Твоя подруга нас спасла. Наверное, — Эмилия опять упала на траву, пытаясь восстановить дыхание.

— Не подруга она мне, — тихо пробормотал человек. На его глазах слёзы, но они не стекают. Просто застыли капли, не в силах сползти вниз.

— Э, ты чего? — наёмница только заметила очередную перемену в поведении человека. Ей как-то всё равно на то, что их чуть не убили, да и на запачканную в крови шею, руки.

— Ты права, — едва сказал тот, когда в горле словно что-то остановилось, не давая обронить и звука.

— Как будто могло быть иначе. Только в чём именно? — только вот ответа уже не получила. Она видит, что спутник пытается держать себя в руках и не в состоянии разговаривать.

Лиса говорила правду. Азек в ужасе от того, что произошло с крестьянами. Нет, они не виноваты в том, что случилось. Виноват сам чародей. Если бы он сразу убил того мага, ничего бы не произошло. Не умерли бы крестьяне. Не пришлось бы призывать Обскурус. Почему? Почему парень этого не сделал? Это было проще, чем брать живого. Но выбор пал на то, что казалось лучше. И привело оно к ужасным последствиям. Надо было поступать как Эмилия. Стать убийцей, запачкать свои руки кровью, но предотвратить трагедию. Да. Именно так и нужно поступать, а не как трус. Грязная работа это… Страх её погубил этих крестьян.

Азек начал осознавать свою никчёмность с новой стороны. И далеко не лучшей. Внутри парня бушует шторм из эмоций отчаяния и гнева на себя же. Это всё его вина. От начала и до конца. Не получится переложить ответственность на кого-то ещё. Если виновными оказываются все вокруг, то это говорит лишь