Странно, что он помнил эти события так четко. Плохо, очень плохо. Арлингу казалось, что сикелийское солнце выжгло все воспоминания, но стоило ему подумать о Согдарии, как память услужливо подсказывала имена и лица давно ушедших из его жизни людей.

– Возможно, это еще одна игра Бархатного Человека, – осторожно добавил он. – Игра против Гедеонов, где Управитель – подставное лицо, а мы – игральные кости.

– Все может быть куда проще, Лин, – неожиданно усмехнулся иман. – Без политических игр и тайных заговоров. А что если Маргаджан – это просто демон, разбуженный роком?

– Просто демон? – переспросил Арлинг, не понимая, где упустил подсказку. Иман часто любил говорить на языке символов.

– Древнее зло, разбуженное неосторожным путником. Дух смерти, выбравшийся из песков на кончике жала скорпиона! Безжалостный бог пустыни, перебравшийся через Гургаран и собравший армию мертвецов, рассеянных в песках Сикелии! Собрав всех нарзидов, он выпьет их кровь и обретет плоть. А после сравняет человеческие города с землей. Начнет с Балидета.

Еще одна неудачная шутка или выпивка? Арлинг не был уверен, но теперь ему казалось, что от имана пахло вином. Он не верил в демонов, равно как и в богов, но постарался ответить честно.

– Я стоял в десяти шагах от Маргаджана, учитель. В его венах бежит человеческая кровь. Он ел обычную пищу, я чувствовал ее запах. И у него на поясе – оружие, а ведь демоны не терпят стали. К тому же, в зале было полно света. Ни одно создание тьмы не выдержало бы такого.

– Какие у тебя смешные понятия о демонах, – фыркнул иман. – А что думает твой господин? Мне кажется, он бы со мной согласился.

– Верно, учитель, – кивнул Арлинг. – Сейфуллах одержим идеей убить Маргаджана. Если Управитель не уберется из города, он непременно попробует перерезать ему горло. А мне потом придется снимать мальчишку с виселицы. Это в лучшем случае.

– Здесь ты прав, времени мало. Нужно помочь молодому Аджухаму.

Арлинг улыбнулся очередной неудачной шутке учителя, да так и застыл с гримасой на лице. Понимание пришло неожиданно, и от этого ему стало не по себе. Никаких шуток. Иман говорил серьезно. Теперь стало понятно, зачем учитель принес его в Школу Белого Петуха. Не было никакого интереса к Регарди или его жизни. Не было никакой заботы и опеки. И хотя он догадывался о том, что его ждало очередное поручение, надежда на то, что учитель скучал по нему, бесследно исчезла.

– Белая Мельница хочет, чтобы кучеяры вместе с нарзидами навсегда исчезли из Балидета? – он старался говорить безразлично, но в его голосе звучала горечь. – Драганы – мстительный народ. Они не станут терпеть убийство вождя. В городе вырежут всех, от младенцев до стариков, такое в истории Согдарии уже было.

– Белая Мельница как раз этого не хочет, мой друг, – устало произнес иман. – «Дурное знамение только в глазах смотрящего», – так говорят у нас в Балидете, но старуха Зерге уже пятый день пьет молоко звезд. Страх мира освободился из горного плена и не успокоит свое сердце, пока не выпьет теплой человеческой крови. Нехебкай ждет, а посланник его ищет алтарь, чтобы наполнить свои вены из чаши небес. – Голос имана перешел в зловещий шепот. – «Бойся ничто» – так начертано на клинке пожирающего солнца пустыни. Слабые, робкие, несовершенные, трусливые и бедные будут уничтожены. Он – ось колеса и куб в круге. Он отбросит то, что стало ложным по истечении времен, он – Изгоняющий…

На какое-то время Арлинг перестал слушать имана, поняв, что окончательно запутался. Он не понимал этой загадки. Более того – однажды он уже слышал подобное. Так говорила Магда, когда ей становилось плохо, и она не отличала реальность от вымышленного мира. По мере того как на улице становилось светлее, в голове Регарди сгущались сумерки. Поведение учителя настораживало.

– Это были последние слова старой Зерге, которые еще были понятны человеческому слуху, – закончил иман. – С тех пор она только лает.

Арлинг сглотнул, пытаясь представить лающую прорицательницу, и поспешно стер возникший в мыслях образ. Смешно и страшно. Он не верил в пророчества и знамения, но учитель был человеком суеверным. Как и все кучеяры. Многие считали Зерге ясновидящей, которая предскажет конец света. На бывшей родине Регарди таких «пророков» жгли на костре.

– Если бы Мельница прислушивалась к Зерге хотя бы изредка, мы бы остановили Маргаджана еще у Гургаранских гор. Теперь же мы подобны лекарю, который отрезает ногу, зная, что яд уже распространился по телу.

– А Гильдия?

– Они нас поддержат. Для них Маргаджан – это Дваро, а его убийство – доказательство лояльности режиму Канцлера.

Теперь халруджи стал понимать. Белая Мельница, тайный совет городов Сикелии, о котором он узнал, с тех пор как был приближен к учителю, наконец, отреагировал на захват Балидета, не придумав ничего лучшего, чем убийство предводителя. Вполне земные цели. Тогда к чему все эти рассказы о демонах?

– Учитель, а как же город? Ведь в отместку драганы истребят всех, кто попадется под руку. И, в первую очередь, купцов из Гильдии. Сейфуллах слишком громко заявлял о своих намерениях убить Маргаджана.

– Ответь честно, что тебя тревожит больше: судьба горожан или твоего господина? – вопросом на вопрос ответил иман. – Ведь согласно Книге Махди, если он умрет, ты отправишься по Дороге Молчания, чтобы принять Обет Полуденного Зноя.

Регарди смиренно склонил голову.

– Пусть много лун освещает Ваш путь учитель.

Иман всегда понимал его лучше, чем он сам. На самом деле Арлингу было все равно, что станет с горожанами и купцами из Гильдии, но смерти мальчишки он не хотел. Одно он знал точно. Пожизненные скитания по пустыне, на которые халруджи был обречен после гибели господина, пугали его куда меньше мысли о еще одной встрече с етобаром по имени Хамна. Но она была неизбежна.

– Регулярная армия на подходе к Муссаворату, – сказал иман, приближаясь к нему. – Потом она двинется на Балидет. К этому времени Маргаджан должен быть мертв. Если в городе есть люди, которые тебе дороги, предупреди их. Им лучше покинуть Балидет до завтрашнего вечера. Пусть бегут в Шибан, пока это еще можно. Я не знаю, что случится в следующий миг. Боюсь, Мельница перемелет жемчужину Мианэ своими жерновами. Смерть Маргаджана войны не остановит, но застанет врага врасплох. Мы отрубим демону голову, и ему потребуется время, чтобы вырастить новую. Ты готов, Лин?

Иман мог его и не спрашивать. В комнате уже давно не было ученика и учителя – был халруджи и его наставник.

– Когда мне убить Маргаджана?

Повисло молчание, и Регарди догадался, что вопрос был неверным. Навязчивое ощущение того, что за три года он разучился говорить с иманом на одном языке, лишь усилилось. А может, сказывалась бессонная ночь? Или Хамна слишком сильно придушила его там, на крыше?

– Тебе? – удивился учитель. – Но разве я посылал тебя убивать Маргаджана?

Арлингу показалось, что его ударили в живот, выбив из него дух.