Тревис зашагал к двери, чувствуя, что вот-вот сорвется. Ему не хотелось обидеть друга, он понимал, что Сэм хотел как лучше, но, по своему обыкновению, перегнул палку. Сказав, что зайдет попозже, Тревис вышел из комнаты и вернулся к себе в контору.

В конторе было холодно. Тревис сел за стол и занялся просмотром бумаг. Рутинные дела, скука! У него начала побаливать голова. Врач предупреждал его, что после побоев это может случиться. «У вас сотрясение мозга, – сказал он. – Это скоро пройдет, но если заболит голова, лучше прилечь». Тревис прошел в соседнюю комнатку и лег на узкую койку.

Он лежал на животе, повернув голову набок, и думал о Мэрили. Наверное, не надо было ее дразнить, но и ей, черт возьми, не надо было над ним насмехаться!

Уже засыпая, Тревис подумал о том, что если ему когда-нибудь опять взбредет в голову жениться, такая женщина, как Мэрили, как раз подойдет.

Он закрыл глаза и погрузился в сон.

Дверь конторы открылась и тихо закрылась. Тревис сразу же проснулся и бесшумно достал из-за пояса пистолет. В комнате было совсем темно, и он понял, что проспал довольно долго.

Он лежал в напряженной позе, не сводя глаз с дверного проема. Вдруг он увидел непрошеную гостью и закричал:

– Черт возьми, Элейн! Что ты здесь делаешь?

Быстро убрав пистолет в кобуру, он вскочил с кровати. Девушка бросилась к нему с раскрытыми объятиями, но Тревис перехватил ее руки.

– Мне надо было тебя увидеть! – тихо воскликнула она. – Я слышала, что тебя избили, и должна была посмотреть, как ты.

– Я в порядке, – холодно бросил он, – а теперь иди отсюда!

– Нет, ты не можешь меня прогнать! После того, что между нами было. – Элейн принялась вырываться из его рук, по щекам ее покатились слезы. – Я люблю тебя, Тревис, и ты тоже должен меня любить.

Он вздохнул:

– Послушай, Элейн. Ты меня не любишь, и я тебя не люблю. То, что у нас было, это было замечательно, но теперь все кончилось. Я десятки раз говорил тебе, что не обещал ничего, кроме приятного времяпрепровождения. Мы хорошо развлеклись, но сейчас это в прошлом.

– Нет, не в прошлом! Я не верю тебе, Тревис!

– Элейн, я не хотел тебя обидеть. Просто ты напридумывала то, чего нет. Иди домой, пожалуйста. У меня и так из-за тебя уже было достаточно неприятностей. Меня избили. И как ты думаешь, кто это подстроил? Твой женишок!

– Стьюарт? – Она округлила глаза. – Не говори ерунды! Мейсон никогда не стал бы прибегать к насилию, – жеманно сказала она.

– Думай как хочешь. Придет время, и я с ним разберусь, но мне не хочется, чтобы ты своим присутствием все испортила.

– С чего ты взял, что Мейсон имеет к этому отношение? Мне не нравится, что ты распускаешь о нем лживые слухи. Да, я не люблю его, но он меня любит, и я ему предана.

– Предана? – Тревис грубо расхохотался. – Ты спала со мной и после этого говоришь о какой-то преданности? Ох, Элейн, ты удивительная женщина! А теперь иди домой, пожалуйста.

– Не уйду, пока ты не скажешь мне, почему обвиняешь Мейсона. Если он в самом деле подстроил это нападение, я скажу отцу.

– Ты ничего не скажешь отцу, черт возьми! – Веселость Тревиса мигом улетучилась. – Убирайся отсюда, немедленно! Или я посажу тебя в тюрьму!

– Я должна знать, почему ты обвиняешь Мейсона.

– Ты… – Тревис застыл, услышав, как открылась входная дверь. – Не двигайся! – прошипел он. – Ни звука!

Крадучись, как выслеживающий добычу лев, Тревис вышел из комнаты, держа правую руку на кобуре. В кабинете стоял старик и беспокойно озирался по сторонам.

– Кто вы и что вы хотите? – спросил Тревис, входя.

Незнакомец испуганно выкатил глаза. Дрожащей рукой он потянулся к шляпе, уронил ее и быстро нагнулся, чтобы поднять.

– Беда, шериф, – проговорил он высоким дребезжащим голосом.

– Кто вы? – повторил Тревис свой вопрос.

– Ллойд Перкинс. Я живу за городом, рядом с Блюберри-Ридж. Я добропорядочный гражданин, шериф, и слишком стар для неприятностей. Я не люблю неприятности. Человек – живое существо, и не важно, какого цвета у него кожа.

– Ближе к делу, – спокойно попросил Тревис.

На вид старику было около семидесяти. Лицо изрезано глубокими морщинами, под прозрачной кожей видны узловатые вены. Сутулые плечи, седые волосы и глаза, пожелтевшие от возраста и усталости.

Ллойд Перкинс судорожно глотнул, дернув кадыком.

– Куклуксклановцы, шериф, – сказал он, – они хотят схватить чернокожего парня Мунроу. Он уже несколько недель прячется в горах Блюберри-Ридж. Его отец Израэль тайком носит ему еду. Куклуксклановцы, похоже, выследили Израэля. Я видел их, слышал, как они говорили, что сегодня ночью поймают Мунроу.

Тревис сузил глаза.

– С какой стати вы, белый человек, закладываете ку-клукс-клан?

– Я же сказал вам, – взвизгнул старик, – человек – это живое существо независимо от цвета кожи! И я не могу мириться с тем, что кого-то обижают, белого или черного. Я знаю, куклуксклановцы хотят убить этого парня сегодня ночью. Они уже давно за ним охотятся.

Как раз в этом Тревис не сомневался. И все же ему казалось немного странным, что этот человек – белый человек! – пришел к нему в контору с таким сообщением.

– Делайте что хотите! – вдруг сказал Ллойд Перкинс, зло сверкнув желтыми глазами. – Я вас предупредил. Я стар и не могу палить из ружья. Вы представитель закона, это ваша работа. Ну что ж, я выполнил то, за чем пришел. Сказал вам, что куклуксклановцы знают, где прячется этот негр, Мунроу. Не хотите ничего предпринимать – дело ваше. Сам я соваться не буду. А если вы кому-нибудь скажете, что я здесь был, я назову вас наглым лжецом.

– Я не хотел вас обидеть, Перкинс, – холодно отозвался Тревис, – просто меня несколько удивил визит белого человека. В этом графстве мне особо не приходится рассчитывать на помощь белых.

– С какой стати мне врать? – возмущенно крикнул старик. – Черт, не надо было мне сюда приходить! Ну подумаешь, убьют еще одного негра! Мне только жалко старика Израэля. Я давно его знаю. Он любит этого парня. Проклятие, делайте что хотите, а я ухожу, пока меня здесь не увидели.

Нахлобучив свою шляпу, он попятился к двери и, в последний раз сердито глянув на Тревиса, вышел из кабинета.

Тревис задумчиво смотрел ему вслед. Странно, но проверить надо. Блюберри-Ридж в получасе езды отсюда. Вернувшись в боковую комнату, он сказал Элейн:

– Ты ничего не слышала, ясно? И убирайся отсюда, поезжай домой. Кстати, как ты сюда добралась?

– Тебе-то что за дело? – презрительно фыркнула она. – Прискакала на лошади. Я умею ездить верхом.