— И кто навел? — глотнул Фрост.

— Налоговая, там, где перерегистрация должна быть, — с ненавистью произнес Ротман, — есть там такой Шамиль Ренатович, мент по жизни, законник — в общем, клейма некуда ставить!

Корней покачал головой:

— Это не Саффиров придумал просмотреть наличие лицензий. Это Павлов. Сто пудов. У меня там один человечек, он точно все выяснил…

— И что теперь делать?

Корней задумался. В дело вступала тяжелая артиллерия, по крайней мере, Павлов ясно продемонстрировал, что тоже может включить связи.

«Придется с Алимджаном делиться…» — угнетенно подумал он.

Делиться ужасно не хотелось, но в такой ситуации, когда в противостояние включилась налоговая и кто-то уже шерстит лицензии, без дополнительного давления было просто не обойтись. А Алим надавить умел.

— Слушай, Рома, — поинтересовался Фрост, — а ты к Алиму на торжество в Монако поедешь?

— Разумеется… А что? Есть мысли?

Фрост на мгновение ушел в себя. Мысли были.

— Знаешь, Рома, если уж и говорить о деле при таком раскладе, то пора забивать Павлову стрелку. Как считаешь?

Роман напряженно прокашлялся.

— Ну, да… наверное.

— Ну, тогда в Монако с ним и встретимся. У Алимджана. Позвони ему.

— Я?! — охнул Ротман.

Фрост рассмеялся:

— Я бы и сам позвонил. Если бы это у меня лицензирование палиться начало. А пока из нас двоих попал именно ты.

Он мгновение помолчал и добавил:

— Звони, Рома, и не пропадай.

Артем принял предложение о встрече и переговорах на вечеринке у Алимджана без малейших колебаний. В ситуации, когда лимузин ведущего артиста запросто взлетает на воздух, говорить «нет» было недальновидно.

«Нет, это не Фрост…» — вдруг подумал Артем и двинулся к стойке регистрации на рейс до Монако.

Медиамагнаты были крайне опасны как соперники, но почерк взрыва позволял считать его скорее актом устрашения, нежели попыткой убить.

«Вот и хотят на меня надавить…»

Артем вздохнул, бросил чемодан на резиновую полосу конвейера и вытащил паспорт. Да, такое предположение выглядело вполне логичным, но, как ни странно, он скорее счел бы, что это сделал покойный Шлиц, нежели Фрост. У олигархов было полно и других инструментов давления, взять хотя бы их с Ротманом разговор.

«М-да… настоящий мастер шантажа…»

Не слишком умный и не сильно грамотный, Ротман тем не менее проявил быструю реакцию и изощренную житейскую хватку. Даже когда Артем выложил все свои довольно сильные аргументы и прямо сказал, что Ротмана может ждать уголовное преследование, тот нашел чем парировать удар.

— Даже если перерегистрация будет остановлена навсегда, у меня есть рычаги, чтобы последнее слово осталось за мной, миноритарием, — тихо произнес Ротман, — ну, и администрация фирм более склонна к сотрудничеству с реальным хозяином, а не с номинальным…

В переводе на русский язык это означало, что Ротман пойдет на обычные рейдерские меры, и пока Артем будет восстанавливать законность, Ротман — через Митю Фадеева — скачает все реальные активы.

— Медянская получит пустую оболочку от высосанной фирмы, — прямо пообещал в самом конце разговора Ротман. — Уж вы-то это должны понимать…

Павлов понимал. Ротман действительно мог вывести все реальные активы раньше, чем наше неповоротливое правосудие скажет «а». Артем просто вынужден был соглашаться на эту, с позволения сказать, «встречу», а по сути, банальную стрелку.

— Извините, вы уже все?

— Что? — обернулся Артем и обмер.

Перед ним во всей красе и юной прелести стояла…

— Айя Кисс? — изумился он.

— Артем Павлов? — так же изумленно взлетели прекрасные бровки молодой звездочки.

Артем спохватился, забрал со стойки паспорт, но отходить не спешил.

— Тоже в Монако?

— Халтура, — получила свой паспорт Айя и рассмеялась, — таких, как вы, буду развлекать.

Артем удивился, но тут же понял, что ему, как гостю Алимджана, действительно будет положено наслаждаться пением Айи и прочих артистов, в то время как они едут в Монако на обычную работу. Может быть, даже тяжелую работу.

— Ну, я тоже скорее на работу, чем на праздник, — улыбнулся он.

— Ага, — легко согласилась певица, — а олигархи, так те вообще не отдыхают. У них и в бане, и на пляже, и даже в постели работа.

Артем рассмеялся; у нее даже эта язвительная фраза получилась не язвительной, а озорной.

— Ну, что ж, думаю, можно считать, что мы познакомились? — приподнял он бровь.

— Можно! — уверенно и решительно кивнула звездочка.

Обширная лужайка дворца Алимджана, казалось, съежилась до размера детской песочницы, в которую гурьбой ввалились разодетые в пух и прах великовозрастные детишки. Женщины в вечерних платьях и мехах, несмотря на теплый летний вечер, блистали последними новинками европейских домов моды, богато украшенными драгоценными камнями и золотом. Издалека они напоминали стайку жар-птиц, залетевшую перевести дух на южную оконечность Европы перед далеким перелетом на зимовку в жаркую Африку. Мужчины в своих черных смокингах больше походили на пингвинов, сбившихся в кучку перед решающим заплывом на звание чемпиона Антарктики по киданию партнеров и метанию денег на ветер. Вся эта гомонящая масса собралась на Лазурном Берегу с одной лишь банальной целью — попасть на вечеринку Алимджана Фархутдинбекова. А попав на эту тусовку, постараться попасть на глаза и самому хозяину и, представ перед его глазами, попытаться что-либо выдавить для себя лично из этой встречи.

Варианты получения персональных благ варьировались в зависимости от веса каждого из гостей в обществе и бизнесе. Бизнесменам средней руки, а тем более представителям купечества рассчитывать было не на что, разве только на рукопожатие Алима. А вот крупным воротилам, начиная от сырьевиков и заканчивая медиаолигархами, мог перепасть тот или иной контракт либо заказ от Восточного Императора, как за глаза его прозвали недруги.

Что ж, недругов у господина Фархутдинбекова всегда был переизбыток. Однако в данный момент на политическом небосклоне страны ярко светила именно его звезда, и Алим лишь наращивал обороты. А когда он ускорялся, блага сыпались на всех, кто стоял рядом, и прежде всего на прекрасных дам. Алим не просто обожал женщин, он не представлял своей жизни без слабого пола. День считался прожитым бесполезно, если вечером к нему в спальню не заводили новую чаровницу.

Большинство знакомств происходило стихийно. Вплоть до того, что он мог остановить кортеж на полпути из-за симпатичной девушки, переходящей дорогу, не слыша отчаянных протестов службы безопасности и телохранителей. И уж те, кто прошел через ухаживание и спальные апартаменты Фархутдинбекова, не оставались обделенными. Каждая вечеринка, подобная разворачивающейся в данный момент в его монакской резиденции, сулила подарки всем без исключения девочкам, девушкам, женщинам, теткам, бабам и бабкам. Этот закон не нарушался никогда.