— Увидел? Что именно?

— Кто ты на самом деле.

— Можно подумать, тебе это сейчас известно!

— Все это совершенство — оно просто не в твоем характере.

— О чем ты?

— О той личности, какой бы ты стала, если бы выросла в нормальной семье.

Молли понятия не имела, что еще он наговорит, но ей захотелось убежать. Однако Кевин упрямо маячил между ней и дверью.

— Неужели не ясно? По природе ты черная овца всей школы, проклятие учителей и воспитателей. Ты из тех девчонок, которые пропускают школу, чтобы выкурить косячок с приятелями и пообжиматься на заднем сиденье машины — Что?!

— Такая девчонка способна сбежать из колледжа, чтобы отправиться в Вегас и дефилировать по сцене в одной набедренной повязке.

— Набедренной повязке? Это… возму…

— Ты не дочь Берта Сомервиля, — с сожалением признался он. — Черт возьми! Ты истинное дитя своей мамаши.

Окружающие, вероятно, просто слепы, если не видят этого.

Молли устало опустилась на диван-качалку. Ну что за чушь он несет! Отвлеченные умозаключения человека, который слишком много времени проводит на тренировках.

— Ты сам не знаешь, что… — И тут она задохнулась. — Что ты… — Она пыталась договорить, но язык не слушался, потому что внезапно все встало на свои места.

Черная овца… из тех девчонок, которые пропускают шкогу…

— Ты боишься рискнуть не только потому, что соперничаешь с Фэб. Просто все еще пребываешь в заблуждении, что обязана быть идеальной. Но поверь, Молли, стремление к совершенству тебе чуждо.

Ей необходимо все обдумать… Но разве можно собраться с мыслями под взглядом этих наблюдательных зеленых глаз?

— Вовсе нет… я даже не узнаю той, о ком ты говоришь.

— Поразмысли хорошенько и, бьюсь об заклад, узнаешь.

Это уж слишком! Он смеет намекать, что она тупица?! А сам-то, сам! Футболист несчастный!

— Просто стараешься заговорить мне зубы, чтобы не вздумала перечислять твои промахи!

— Нет у меня никаких промахов. И вообще все шло как по маслу, пока я не встретил тебя!

— Это правда?

Самым благоразумным было бы немедленно замолчать.

Сейчас не время сводить счеты. Но все тайные мысли вдруг вырвались на волю.

— А как насчет того неоспоримого факта, что ты избегаешь эмоциональных привязанностей как огня?

— Если это насчет Лили…

— О нет! Это было бы чересчур просто. Даже такой тупой осел, как ты, способен это понять. Почему бы не рассмотреть более сложный случай?

— Да, почему бы нет?

— Не странно ли, что ты, тридцатитрехлетний миллионер, умеренно образованный, не такой уж глупый, с внешностью греческого бога и к тому же гетеросексуальный… Да, так что тут непонятного? А, вспомнила. Так вот, знаменитый футболист, богач и красавец никогда ни с одной женщиной не встречался больше трех раз. Старался избегать постоянных связей…

— Ах вот оно что! — Кевин небрежно присел на стол.

— Почему? Не объяснишь?

— Где ты все это раскопала?

— Сплетни твоих коллег по команде, газеты, статья о нас в «Пипл». В последний раз у тебя, кажется, серьезный роман был еще в школе второй ступени. Столько женщин прошло через твою жизнь, но ни одна не задержалась.

— Почему же, есть такая! Задержалась, даже чересчур долго!

— И каких ты обычно выбираешь? — Молли подалась вперед и оперлась ладонями о стол. — Умных, сообразительных особ, сумевших привлечь и удержать твое внимание? Или порядочных женщин, которые разделили бы с тобой хоть какие-то… нет-нет, и не думай спорить… хоть какие-то твои твердокаменные консервативные принципы? О нет, не дождетесь! Ничего подобного!

— Опять про иностранок… Клянусь, ты на этом помешалась.

— Ладно, оставим иностранок и рассмотрим американок, с которыми встречается наш герой. Любительницы поразвлечься на вечеринках, с избытком косметики на физиономиях и в скудных одежках. Девицы, которые пачкают губной помадой твои сорочки, не заходили в класс с тех пор, как познакомились с четырьмя арифметическими действиями.

— Ты преувеличиваешь.

— Да ну? Неужели не видишь, Кевин? Ты умышленно выбираешь женщин, с которыми невозможны нормальные отношения.

— И что из того? Я целиком посвятил себя карьере и не собираюсь прыгать сквозь горящие обручи, чтобы осчастливить какую-то особу. Кроме того, мне всего тридцать три. Я еще не готов остепениться.

— Вернее, не готов стать взрослым.

— Я?!

— Кстати, о Лили…

— Начинается…

— Она прекрасный человек. И хотя ты сделал все, чтобы оттолкнуть ее, она не уезжает. Ждет, пока ты придешь в чувство. Это твоя мать, но ты не желаешь дать ей хотя бы маленький уголок в своем сердце и жизни, ведешь себя как избалованный подросток. К сожалению, твое воспитание так же непоправимо изуродовало тебя, как меня — мое.

— Не правда!

— Мои шрамы больше видны. Я росла без матери, с властным, равнодушным отцом, а у тебя были любящие родители.

Но они были так далеки от тебя, что ты никогда не ощущал радости от общения с ними и все еще комплексуешь из-за этого. Многие просто перешагнули бы через все это и пошли дальше, но они не так чувствительны, как ты.

Кевин порывисто вскочил, опрокинув стул.

— Чушь! Терпеть не могу сантиментов! У меня достаточно толстая кожа, и прошу не забывать об этом!

— Ну да, внешне ты суров, но внутри так мягок, что тронь — растаешь, и так же боишься потерпеть неудачу, как и я.

— Ты ничего не знаешь!

— Я знаю одно: на тысячу мужчин не найдется ни одного, который посчитал бы себя обязанным жениться на женщине, нагло забравшейся в его постель, будь она хоть трижды сестрой босса. Ты имел полное право отказаться. Стоило рассказать правду о том, как все было на самом деле, — и тебя никто ни в чем не упрекнул бы. Но ты не только не сделал этого, но и меня заставил молчать. А как ты возился со мной, когда случился выкидыш!

— Всякий на моем месте…

— Далеко не всякий, но тебе хочется этому верить.

— Глупости!

— Оказавшись вне футбольного поля, ты понимаешь, что в твоей жизни не все ладно, но страшишься взглянуть правде в глаза. Ты не был способен наладить связь с родителями, как же можешь длительное время общаться накоротке с кем-то еще? Куда легче сосредоточить всю душевную энергию на очередном выигрыше!

— Длительное общение? Погоди-ка! О чем это мы толкуем?

— О том, что тебе пора стать взрослым и не бояться рисковать.