В империи Таррун не существовало рабских рынков, какими славился Каганат и более отдаленное королевство Шаот. Никто не выставлял рабов на помосте, словно бессловесный скот, нет, все проходило в высшей степени благопристойно. Даже рабов следовало называть не рабами, а пожизненными слугами, по задумке кого-то из советников прошлого императора. Словно бы это что-то меняло. Впрочем, тот же самый советник запретил обращать в рабство граждан империи — будь причиной долги, преступление либо что-то иное, и этим, полагал Арон, все же заслужил уважение.

В годы юности северянину довелось пожить в Каганате, где он насмотрелся на то, как родители продавали детей, как в дома к беднякам, решившимся взять ссуду, приходили ростовщики и забирали в уплату долга их самих. Как обращали в рабство за самые легчайшие проступки, такие как недостаточно низкий поклон перед аббасом — главой города; как Ирам — правитель Каганата — отдавал целые деревни свободных людей в собственность придворным и чиновникам.

Судя по словам Ниссы, жизнь Народа Песков не очень отличалась от жизни народа Каганата.

По принятому тогда, больше пятидесяти лет назад, императорскому закону, «пожизненными слугами» могли становиться только чужеземцы, захваченные на войне или проданные своими сородичами. Оговаривал закон и право выкупа, буде кто-то из родни пожелает освободить раба. Разумный справедливый закон, и Арон собирался позаботиться о том, чтобы новый император ни в чем не изменил его. А то, как он слышал, последние годы в Императорском Совете все чаще звучали голоса в пользу возвращения старых путей.

Торговый дом Ателаса, где он нашел Ниссу, был одним из лучших в империи и единственным в Радоге. Здесь продавали как экзотических красоток, так и ученых рабов, способных стать домашними учителями для дворянских или купеческих отпрысков. Как вышколенных слуг, так и тренированных бойцов-телохранителей. Единственной загвоздкой была цена — тоже следствие закона полувековой давности. На изначальную цену каждого раба накладывался налог в два талана. Цена небольшого каменного дома в пределах городской черты. За Ниссу он заплатил цену трех таких домов.

Девушка ждала его. Каким-то образом, не зная языка, она сумела объясниться со слугами, получив и ванну, и ароматные мыла. Как понял Арон, по ее обычаям рабыне полагалось устроить омовение для своего господина… Неожиданность. Приятная неожиданность. К такому он мог привыкнуть очень быстро…

Сейчас на девушке была лишь короткая, до середины бедер, туника, подхваченная на талии узким пояском, волосы она распустила, но пряди у висков заплела в косички. Приятно смотреть, приятно касаться.

Мог он привыкнуть и к ее телу, состоящему из изящных изгибов во всех правильных местах. К ее нежным рукам и приятному голосу.

Арон слегка улыбнулся, проводя ладонью по блестящему шелку черных волос, спадающих до талии. Милая Нисса. Идеальная кандидатура на роль любимой наложницы Темного мага. Экзотическая красота, непонятный язык, туман слухов и легенд, окружающий ее народ. Рабыня, которая не знает язык империи и еще долго не поймет, кто он и что он такое. Рабыня, у которой будут драгоценности, роскошная одежда, собственные слуги и даже стража. Капризы которой Тонгил станет исполнять так, чтобы его увлеченность не осталась тайной. Прекрасная рабыня, которую каждый увидит, как его самую большую слабость. Ради которой он избавится от прежних увлечений, отправит по домам заложников. Которая станет ярким бриллиантом, в чьем ослепляющем свете будет сложно разглядеть обычного мальчика, взятого в ученики…

Сколько у него уже не было женщины? Три месяца, четыре? Последняя — служанка в таверне, ни лица, ни имени которой он не помнил. Впрочем, Арон вообще не запоминал имена своих случайных любовниц, даже тех, что прилагали все усилия, чтобы остаться в его памяти. После смерти Тери это стало лишь ответом на нужду тела. Все силы, и моральные и физические, были направлены на то, чтобы отомстить. Сейчас… сейчас Арон начал осознавать, что готов отпустить ее призрак. Тери из этого мира не была его и никогда не будет. Пусть так. Что ж, пусть так.

Арон притянул Ниссу ближе, обнимая гибкое стройное тело, наклонился к ней. Девушка подняла голову, подставляя рот для поцелуя, черные глаза блеснули за пушистыми ресницами. Умелые губы, сладкое дыхание, сладкий вкус с привкусом горького миндаля. Сладкий поцелуй, который все длился и длился, и он уже был возбужден и хотел ее всю, хотел больше этого сладкого яда. Яда?

Что-то порвалось внутри, сладкий вкус поцелуя смешался с солью и горечью железа. Арон оттолкнул Ниссу, торопливо сделал шаг назад. Поднес руку ко рту. Кровь.

Рабыня вскрикнула испуганно и тут же зажала себе рот обеими руками.

Арон сглотнул, пытаясь понять, что случилось. Больше никаких изменений в себе он не ощущал. Проще всего было бы обвинить в случившемся рабыню, но чувство опасности молчало. Как и с Мэлем. Шаманские штучки? Но кто мог знать заранее, что он купит именно Ниссу, кто успел бы ее подготовить? Там были и другие рабыни, более в его вкусе. И… яд? Нет, в прошлом его не раз пытались отравить, Арон знал присутствие яда. Знал до того, как подносил ко рту или вдыхал пары, или наступал на змею, подброшенную в темную спальню. Знал это излучение опасности от неразумного, иное, чем от людей. Сейчас — ничего подобного.

Он больше не чувствовал привкуса крови, то, что сломалось внутри — залечило себя. Еще один плюс магии.

Шагнул к рабыне, провел ладонью по ее лицу, потом осторожно взял за запястья и отвел руки в стороны. Нисса смотрела растерянно и испуганно, не сопротивляясь.

— Что случилось, господин? — прошептала девушка. — Что это было?

Арон не ответил, вслушиваясь в биение ее крови. Вглядываясь в ее эррэ. Ничего не изменилось — обычный человек, не владеющий Силой, не несущий опасности. Обычная молодая женщина. Наклонился, чуть коснувшись мягких губ, ощутил ее напряжение. Но сейчас это не имело значения. Снова обнял, поцеловал уже по-настоящему — и в этот раз не ощутил никакого вкуса горького миндаля, никакого сладкого яда…

Понимание пришло резко — он не почувствовал исходящей от Ниссы опасности, потому что дело было не в ней — а в нем. Сейчас, целуя ее во второй раз, он не был возбужден, это был лишь эксперимент. Его руки заскользили ниже, на несколько мгновений он заставил себя забыть обо всем, кроме горячего тела под своими пальцами. Возбуждение вернулось — с прежним сладким запахом миндаля.

Но в этот раз он не ощутил кровь во рту, в этот раз надломилась магия. Часть Силы, контролировавшая тени, вдруг перестала отвечать, словно бы он попытался шевельнуть отсутствующей частью себя. Словно бы его эррэ, его невидимый двойник, лишился руки или ноги.

— Господин, что происходит? — Нисса не могла видеть действие магии, но она видела его лицо, моментально исказившееся внутренней болью.

Арон не ответил, всматриваясь внутрь себя, в то, как отчаянно извиваются нити Силы, пытаясь проникнуть в отсеченную часть эррэ. Уже сейчас он мог сказать, что повреждение скоро исчезнет, почти так же быстро, как восстановилось тело. Разум его тем временем подбирал, анализировал и отбрасывал гипотезы, могущие объяснить происходящее, пока одна из них не зацепилась когтями-якорями за многие, прежде непонятные, моменты в жизни Тонгила-прежнего, объясняя вещи, которые он наивно принял как данность.