— Ничего, Мэль, — пробормотал Арон, с трудом поднимаясь. — Это не надолго, «поводка» тебе не снять. Даже если руку отрежешь, не снять.

Постоял, собираясь с мыслями. Повел ладонью, гася огонь. Посмотрел в сгущающийся сумрак за окном: оборотни как раз должны были заступать на дежурство. Нужно было что-то делать, и он уже знал, что, все решения приняты в то мгновение, когда он увидел пустой проем двери. Но в душе было слишком пусто и холодно. Темная комната с закопченными стенами соответствовала его состоянию идеально.

С сожалением подумал о том, что горячая ярость куда предпочтительнее. Но он не умел вспыхивать огненным гневом, его злость и ненависть всегда оставались холодными, промораживающими насквозь, делающими мир кристально четким, а дорогу к мести — безусловно ясной. Иногда эта ясность резала душу ледяными осколками.

Погладил «поводок», серый браслет на запястье. Потянулся по невидимой нити ко второй части заклинания, к браслету на руке полукровки. Неожиданно споткнулся. Нить выходила за пределы крепости — и растворялась в воздухе.

Вот как, значит, ощущается барьер, выстроенный шаманской магией. Если бы Мэа-таэль сумел снять «поводок», нить бы просто не прошла, браслет показался бы пустым. Этого не произошло, тем более что для снятия «поводка» потребовалось бы найти Темного, по Силе равного Тонгилу. Шаман и не снял, он просто заставил связь между браслетами притвориться несуществующей.

Маг криво усмехнулся. Что ж, легкий способ отпадает.

Подошел к шкафу, снял с верхней полки зеркало, положил на стол, послал вызов. Ответ пришел не сразу — то ли клановец уже спал, то ли был чем-то занят.

«Господин?» — прошелестело в сознании.

«У меня новое задание для тебя, — слыша, как внутренний холод проникает в голос и не пытаясь его скрыть, сказал Арон. — Ты знаешь полуэльфа, который служит мне? Его прозывают Митрилом, его настоящее имя Мэа-таэль».

«Да, господин».

«Он предал меня. Найди его и доставь мне. Живым или мертвым».

«Какая награда, господин?»

«За мертвого — двадцать таланов. За живого шестьдесят. Живого, способного разговаривать и достаточно целого. За любое промежуточное состояние цена будет соответственно снижена — я не желаю тратить время на его выхаживание перед допросом».

«Это слишком высокая цена за голову не-мага», — в голосе клановца проскользнуло подозрение.

«В семье Таэлей есть могущественные шаманы, один из которых проживает здесь, в Радоге. Мэа-таэль не имеет Дара, но умело пользуется чужими артефактами. Кроме того, он носит амулет личины», — Арон вызвал в памяти образ человека, в которого превращался полукровка, и отправил клановцу. — Возможно, он обратиться к своему деду, и тот даст ему еще один, мне незнакомый».

«Понимаю, господин», — отозвался клановец.

«Постарайтесь избежать прямой схватки. Он двигается быстрее, чем Вольные, и оружием владеет лучше, чем твои люди».

«Лучше?» — недоверчиво переспросил клановец.

«Лучше, — подтвердил Арон, — кроме того, из-за его смешанной крови яды и сонные порошки могут действовать слабее или не подействовать вовсе».

«Хорошо, господин, я буду иметь это в виду», — согласился собеседник.

«Тогда удачи», — пожелал северянин, прерывая контакт. Аккуратно убрал зеркало на место, привычно наложив на него иллюзию, и пошел к выходу. Шестьдесят таланов — достаточно большая сумма, чтобы даже союзники Мэля из оборотней, если таковые есть, испытали искушение его выдать.

Следующий день прошел, наполненный до краев заботами, если не считать тех секунд, когда в голове Арона мелькала мысль «нужно спросить Мэля» или «интересно, что Мэль об этом думает», а потом сменялась моментальным осознанием, что ни спросить, ни просто поговорить уже не получится. Запланированный допрос в подземельях — это не разговор. Меньше месяца он провел в этом перевернутом мире, но казалось порой, что полжизни, и полукровка успел стать важной ее частью, успел врасти. И теперь приходилось с корнями выдирать все остатки дружественных чувств.

Объявление Мэа-таэля предателем и назначение цены за его голову прошло спокойно, последовавшее за этим перераспределение ответственности — тоже. Волновал Арона вопрос тайной сети осведомителей. В комнатах полуэльфа никаких подобных записей не нашлось, да Арон не очень и рассчитывал. Либо полукровка помнил все наизусть, либо, что вернее, нужная информация осталось в замке.

Ситуация в Радоге, тем временем, возвращалась в норму. Последних рыцарей Гиты, ускользнувших от наемничьих отрядов, выследили оборотни. Храмы Гиты, загоревшиеся одновременно по всему городу, превратились руины, которые теперь трудолюбиво расчищались. Новые члены магистрата, в порыве благодарности господину Тонгилу за внеочередные выборы, так удачно поставившие их во главе города, отписали ему территорию разрушенных храмов в безвозмездную аренду на сто лет. Без обложения городским налогом.

Документ о переходе под руку наместника Севера был подписан в тот же день; тихо и без всякой помпы лишив вольный имперский город его статуса.

Еще два-три дня, и можно будет спокойно вернуться домой, в замок. К Стае, к мрачным лабораториям и книгам по магии, к благополучно забытому посольству из Кирет-града, все еще ожидавшему решения своей судьбы, к заложникам…

Последнее, честно сказать, тревожило Арона. И Стая, и стражники-люди были ему верны, но что мог наслушаться Рик от живших в замке заложников? Особенно северянину не хотелось встречи сына с эльфенком, — уж тот бы нашел, что рассказать ученику своего похитителя. Тут не скажешь, что это просто слухи, привычно очерняющие страшного Темного мага.

Значит, от эльфа следовало избавиться прежде, чем везти сына в замок. И от эльфа, и от других мальчишек, — Арон представления не имел, кого из них Тонгил-прежний брал в свою постель, и не горел желанием узнать.

Открытым оставался вопрос с Риеном, так не вовремя и не к месту обнаружившим свой Темный Дар. Отправить юношу домой означало подписать тому смертный приговор. Впрочем, это было решаемо.

Еще один момент заставлял северянина неприязненно морщиться: широко известные предпочтения Тонгила-прежнего. Обязательно найдутся умники как среди врагов, так и среди союзников, уверенные, что новый ученик тоже не избежал его специфического внимания. И слухи эти рано или поздно дойдут до Рика. Как Арон ни ломал голову, на данный момент он нашел только один способ избежать подобного. И этот способ требовал, чтобы он вновь надел личину и отправился в город, пока оставив мальчика в храме.

— Что случилось потом? — Ресан лежал на соседней кровати, подперев голову рукой.

— Потом корабль загорелся. Мерзкое это дело — кширская смесь, тушится только магией. А наш единственный чародей погиб в самом начале битвы — стрела в горло, и все.

— Я слышал, что магов, как обычных людей, не убьешь, — удивился Ресан. — Для этого то ли специальное оружие требуется, то ли какой-то ритуал.