— Идите, это не страшно, — неожиданно легко согласился тот и встал с места. — Вы сидите безвылазно дома? Тоже не страшно. Боитесь встречаться? Хорошо — не встречайтесь! Знаменитый лётчик-испытатель сказал однажды: «Если ты чихнул, а после этого у самолёта отвалился хвост, попробуй чихнуть назад!»

— Правильно, вы меня не упрекали, это делал я сам. Но я же не провидец! Я только хотел, чтоб умная и красивая девушка вас встретила там и помогла. А что вышло? С другой стороны я ничегошеньки не знал про «Римский заказ»! Никто из Фельзер мне ни единым словом… Впрочем, довольно об этом. Теперь слушайте меня, — Брук сделался необычайно серьезен. Глаза его блестели от волнения. Он возвысил голос и взял Стаса за руку.

— Не теряйте надежду! Был бы я мушкетёром, я бы сказал — положитесь на мою шпагу! Кулачным бойцом или борцом — на мои бицепсы, стрелком — на мою меткость. Но я музейщик и ещё архивариус, и я буду действовать своим оружием. И уверяю вас, оно есть! Я напал на след одного важного документа. Мало того, замаячила возможность — чем чёрт не шутит, даже и саму статуэтку найти! А тогда… Нет, рано! Я ничего пока не скажу. Прощайте! Надейтесь, Вы меня поняли? Надейтесь!

С этими словами старик пожал Стасу руку еще раз и быстро вышел из комнаты.

Глава 52

Над большим ледником возвышалась тёмная гора. Несколько восточнее выступала ещё одна гряда. На ней виднелись сверкающие глетчеры и две островерхие вершины. Большая часть гряды была покрыта белым туманом, который постоянно менял свои очертания. Путешественники пошли по плоскому фьордовому льду, тянувшемуся от соседнего маленького островка. Туман немного рассеялся, и показалась полоска голой земли. Ещё несколько минут, и Кирилл, возглавлявший маленькую колонну, остановился.

Чайка, как ни в чём не бывало, сидела на месте. Но причуды освещения не давали заметить её необычного цвета. Птица из-за скрывшегося за горами светила казалась тёмной, зато антрацитового цвета скала…

— Ой-ты, утёс какой интересный, посмотрите, Кирилл Игнатьич, — Петя теперь, определённо, был пободрее, чем Тимофей. — Просто беркут на взлете!

— Просто беркут, — повторил, словно эхо, Бисер.

— Как? Это что же… «скала в форме птицы»? Кира, так ты нашёл? — ахнул биолог.

— Я, ребята, совершенно уверен, что это здесь. Все приметы сразу сошлись. Только я хочу вместе с вами сделать решающий шаг. Полезли понемногу наверх. Тут сбоку что-то вроде ступеней есть, сдерживая волнение, — ответил тот.

Действительно, казавшийся спереди неприступным высоченный каменный беркут, если обойти его слева, имел довольно широкие выступы, ведущие дугообразно наверх. Друзья поднялись уже метра на три от поверхности земли, когда эта природная лестница вывела их на площадку, совершенно незаметную снизу. Она начиналась у «глаза птицы» — выпуклого образования пористой тёмно-серой породы, и вела под углом от «клюва» назад.

— Парни, а тут пещера, — воскликнул Тимофей, слегка опередивший других.

Круглая дыра, частью полностью сливавшаяся с общим фоном, частью загороженная всё тем же «глазом», уходила куда-то вглубь скалы и терялась там в темноте. В неё, впрочем, вполне можно было пролезть, если хорошенько согнуться.

— Стоп, а нет ли здесь какого-нибудь монстра? Не скормить бы этому «орлу» Петьку вместо лемминга. Как ты думаешь, Тима? Нет, серьёзно, я пойду на разведку, а вы оба тут подождите, — скомандовал Бисер. Но биолог возразил уверенным тоном.

— Нет, если ты про зверье, то не волнуйся. Полярные монстры в скалах не живут.

— Ну что ж, тогда вперёд, помолясь, — пробормотал в ответ Бисер и первым вошёл в проход.

Они двинулись друг за другом по узкому лазу, освещая себе дорогу электрическим фонарём, однако скоро впереди посветлело, стало можно несколько распрямиться, проход расширился и вывел друзей в небольшую скальную полость, куда сверху проникал слабый свет. В ней всем, кроме могучего Решевского, удалось встать почти в полный рост.

— Не поймёшь, как лучше — может, вовсе выключить фонарь? Эта штука сложена разными горными породами. Одни выветриваются и вымываются рано или поздно, другие почти нет. Сверху вот промыло канал, — Кирилл указал отверстие на своде, откуда проникали лучи.

— Точно! И отсюда натягивает ещё снежку. Смотрите, братцы. Не так много, но всё же.

В самом деле, камеру снизу устилал тонкий снежный покров, заискрившийся в электрическом свете. Петя перевёл фонарик на стену справа, затем слева, наконец посветил прямо перед собой…

— Петь, стой! Слышишь? Не двигайся! Здесь рисунок и слова — крикнул, всмотревшись, биолог.

Луч фонаря задрожал, поколебался и осветил, наконец, небрежно намалёванный белым знак и какую-то надпись.

— Это ключ. А рядом два слова, только латинским шрифтом, — сказал Петя. — Во сяком случае не по-английски… я бы понял.

— Одно слово я знаю. Действительно не по-английски. Тут написано: «Meise». Это по-немецки — «синица», — взволнованно подхватил Кирилл.

— А другое я понимаю, так как это по моей части. «Paridae» по-латыни тоже «синица», только уже семейство, — дополнил биолог.

— Значит нечего сомневаться — мы пришли в то самое место. Только здесь абсолютно пусто! — Кирилл растерянно посмотрел на товарищей, которые так же как и он, оглядывались кругом.

— Стойте… — Петя сделал шаг к стенке с надписью и наклонился. Под ней на высоте полуметра порода образовала углубление, похожее на неширокий карман. — В этом месте что-то лежало!

В «карман», как и всюду, намело снега в палец толщиной. На его поверхности чётко отпечатался четырёхугольный след от тяжёлого предмета. Все трое наклонились одновременно и едва не столкнулись лбами.

— Точно! Четыре угла, на них или заклёпки, или гвозди. Дырочки в снегу видишь? — подхватил Тима. — И совсем недавно забрали!

— Почему ты думаешь, что недавно? — не понял Кирилл.

— Ну как же! Новый снег еще не запорошил отпечаток!

— Верно! Но тогда… кто-нибудь видел рядом следы? Должен же этот некто… Ведь не птица стащила. Тут лежал предмет, похожий на ящик или шкатулку. Нет, скорей на сундучок.

— Вот что, пошли обратно. В камере мы всё затоптали. Нас-то трое. А снаружи мы получше посмотрим.

Путешественники сразу почувствовали, как устали и измотались. Для них, едва оправившихся от тяжёлой болезни, этот поиск был едва ли по силам. Спускались они медленно, молча, от прежнего воодушевления не осталось и следа. У подножия утёса они всё-таки осмотрелись.

— Никаких следов, кроме наших, — хмуро сказал Решевский. — Здесь только медведь отирался. Это я и раньше заметил. Да и то такой… хилый, мелкий.

Они повернулись спиной к скале и направились уже обратно, как вдруг над их головами