несколько минут он как опытный врач понял, что душа Бенедикта отлетела. Ему ничего не осталось, как закрыть старому человеку глаза и позаботиться о похоронах.

Офицеру в его положении это было совсем не просто. Он вышел на лестничную клетку с намерением поискать соседей. И тут же столкнулся с солидным господином, который собирался уже войти. Это и был провизор, друг покойного Бенедикта.

Узнав о кончинет старика, он объяснил, что тот был давно очень плох. Можно только удивляться, как он прожил последние несколько месяцев. Михаил не вдавался в подробности. Он сказал только, что искал кондитерскую и услышал случайно стон. Что он как врач зашёл посмотреть, не может ли чем помочь. Но, к сожалению, медицина бессильна если…

— О, конечно — услышал он в ответ, — когда человеку за девяносто, у него аритмия и диабет, знаете ли… Но какой у Вас великолепный немецкий, господин офицер!

Молодой человек поблагодарил, тему развивать не стал, и услышал, что Людеке позаботится обо всём необходимом, вежливо распрощался.

Девушка подняла голову. «Небольшой рассказ» Оскара подошёл к концу, но про статуэтку в нём не говорилось ни слова! Оставалась ещё страница. Её пальцы нетерпеливо затеребили бумагу. Буквы от волнения и напряжения плыли перед глазами. «Надо успокоиться. Нет, она возьмёт себя в руки! Господи, ну теперь понятно. Это просто по-немецки!»

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы переключиться с одного языка на другой. Перед ней была копия середины страницы рукописи, сделанной перьевой ручкой. Цветной ксерокс позволял увидеть выцветшие лиловые чернила. Почерк автора, впрочем, был хороший, чёткий, с трогательным нажимом и завитушками. Читать его не составляло труда.

…И потому я, Бенедикт Дамиан Гольдшмидт, не являюсь наследником работы нашего пращура — фамильного бесценного достояния Гольдшмидтов, этой великой страшной тайны, которая не даёт мне покоя и сделалась для меня смыслом и целью жизни. Сейчас идёт чудовищная война. Я ничего не знаю о законном наследнике Фельзер — Старшем сыне. Не знаю и о наших «русских» родных. Если бы был жив Генрих… Хорошо, я расскажу, пусть после моей смерти станет известно, что случилось. Я очень стар, об остальном должна позаботиться судьба.

В ранней юности я узнал историю таинственной статуэтки. Она не выходила у меня из головы, и я сделал всё возможное, чтобы её разыскать. Потратив кучу денег, времени и сил, я это сумел. Старший сын, а тогда это был Адольф Фельзер, поместил её подальше от Аугсбурга, чтобы избежать слухов — в Дрезденский национальный земельный банк. Тогда и я сменил место жительство и поселился поблизости. Я надеялся на чудо и ждал, и чудо произошло. Но что это был за день! Казалось, затрубили архангелы, извещая людей о часе Страшного суда. Не понимаю, как я спасся. Бомбардировка королевских британских войск превратила город в руины. Но я и тогда думал только о статуэтке, только о ней! Банк лежал в развалинах. Разве сумасшедший мог в такие минуты искать наше сокровище. Что же, я и есть сумасшедший! Я нашёл наследие предков, сумел добраться до безопасного места и снова спрятать его уже для нашей семьи до лучших времён. Я оставляю здесь в моём дневнике точные указания об этом. Я раскрыл секрет изваяния. Я назвал его просто — «Янус». К изваянию приложен ключ. Я твёрдо решил передать его и второй экземпляр плана только Генриху Гольдшмидт или его детям. Если этого не случится, то вручаю себя и Януса провидению.

Внизу более мелким шрифтом было начертано ещё несколько слов, и от руки нарисован план. Еще один маленький листок был вложен, судя по всему, позже. На нем Брук писал.

Я уже упоминал, что разные люди — официальные и нет — включились в эту игру. В последний момент я получил необыкновенные вести из Италии. Нашлись люди, связанные родственными отношениями с участниками нашей драмы. А среди них юристы. Они знают много больше меня о тайных пружинах происходящего. Я же руководствуюсь одной интуицией. А потому… Ты вскоре получишь посылку. Это странная штука из трех частей. О ней сказано — это ключ для Януса. А как его применить, подумай сама.

О. Б.

Глава 54

— Я больше не боюсь. И тебя одного не отпущу. Что бы не случилось, мы теперь будем вместе. Я знаю… вернее, почти уверена, что знаю, где это должно быть. Мы вместе пойдём и убедимся. А если там ничего нет… И прекрасно, тогда конец семейным легендам. После этого я сделаю тебе предложнние!

— Что ты имеешь в виду?

— Стасик, постыдись! Странные молодые люди нынче пошли. Что я могу иметь в виду? Я собираюсь выйти за тебя замуж, если ты ничего не имеешь против!

— Любовь моя, в том-то и дело. Я ничего не имею, и…

— Это ещё почему? Ты закончил университет, у тебя есть работа и докторский титул.

— Москва не Мюнхен! За такую деятельность как моя платят гроши. Не могу же я жить за твой счёт.

— Станислав, ты соблазнил порядочную девушку, а теперь хочешь… м-м-м помыться, вот! Ну почему ты хохочешь? Перестань целоваться и отвечай!

Небылицын довольно долго не реагировал на последнее, полностью отвечающее действительному положению вещей, обвинение. Но всё, кроме колеса, однажды кончается.

— Ох, ты меня порадовала! Очень похоже звучит, но всё-таки иначе. Ты хочешь сказать — смыться, то есть удрать? Я это самое как раз совсем не хочу. А потому… Я готов забросить своё искусствоведение к чертям собачьим и научиться зарабатывать деньги. И потом, если мы не поженимся, мне останется только уйти в монастырь.

— Слушай, лучше расскажи, куда мы пойдём. Кстати, как мы поступим, если и впрямь найдём проклятую штуку?

— Всё, что мы сейчас делаем, придумал дядя Оскар. Он нашёл новые документы. В них статуэтку именуют «Янусом». А с Оскаром вместе работают люди — специалисты с вашей и нашей стороны. Дядя Оскар сказал, мы с тобой должны один адрес разыскать. Она, вероятно, там. И если он угадал… ты помнишь ведь основной сюжет? «Римский заказ» наследует старший сын. Это мой папа, ему и решать.

Стас и Анна-Мари рука об руку вышли на улицу вечернего города. Огромная гостиница «Шератон», где они остановилась, съехавшись из Москвы и Мюнхена в этот город, высилась около залива. Улицы, ведущие к нему, стекали вниз как ручьи. А настоящие ручьи тоже струились по гранитным ступеням, звенели и змеились между искуссно разбросанных валунов, падали вниз из многочисленных фонтанов с фонтанчиками, создавая красивые каскады.

— Знаешь, название этого города значит…