на свою шею и резко притворился пьяным.

Игорь, как только Саид притворился пьяным, сразу же понял в чем тут дело. А Саид тем временем, то обижаясь на него, то злобно крича, часто спотыкаясь о камни и громко горланя, плелся за другом. Игорь тоже не отставал от Саида, и на немецком, браня его на чем свет стоит, не оборачиваясь назад, шел впереди. На их крики из дома выскочили остальные и Игорь, не дойдя до дома метров пятьдесят, бросил кабана и дальше пошел сам. А Саид, усевшись на камень, неустанно его материл. К ним подбежали и остальные, и егерь спросил у Игоря,

– Что случилось?

Игорь устало усаживаясь на камень сказал,

– Этот ваш пьяница достал меня. Я пять километров несу этого кабана, а он только и жрал свое вино. Господин Лам, почему вы его не забрали с собой? – расторгался Игорь.

– А я вам предлагал, но вы же сами напросились с ним пойти, – оправдывался егерь.

– Да, напросился, но вы-то знали что за фрукт этот ваш приятель.

– Знал, – улыбаясь, сказал егерь и направился в сторону итальянца. Он в метрах тридцати от них, лежа на земле, пил свое вино и громко горланил.

Арнольд и Уваров взяли кабана и пошли обратно в дом. Герхард, подняв ружья, помог встать Игорю.

Егерь, подходя к своему другу, как бы предупреждая его, что это он идет к нему, окликнул его,

– Кармелито, это я, Филип.

И тут же он услышал, как тот выследил кабана, как убил его…

– Ты молодец, ты молодец, – говоря егерь тихо добавил. – В ста метрах от нас, в южном направлении, вскинув наизготовку свои автоматы, притаились двое из тех, кто был в горах.

А итальянец, все еще матерясь, уселся на камень, и, приподняв свой бурдюк, делая из него глотки, осторожно взглянул туда. А затем, когда егерь нагнулся к нему, чтобы приподнять тихо ему сказал,

– Не торопитесь, господин Лам, подождем, пока ребята войдут в дом. – А затем, вновь матерясь, попытался встать. Но поняв, что с бурдюком это ему не удастся, сделал пару глотков и отдал его егерю. Как раз к этому времени, остальные, кроме Герхарда, были уже дома.

Господин Лам окликнул его и попросил задержаться у лестницы,

– Герхард, постойте там, я один не смогу его поднять по лестнице.

Он быстро оставил ружья в доме и подбежал к нему. Вдвоем приподняв итальянца за плечи, поволокли в дом. Пока друзья с трудом шли, Саид незаметно вытащил свой пистолет и снял его с предохранителя. Еле дотащив в дом, они бросили его на кресло у камина, прямо напротив входной двери.

Выждав минут двадцать, незнакомцы осторожно подошли к дому. Взглянув в окно Шнайдер, подойдя к Гроссу сказал,

– Итальянец спит в кресле, а остальные за столом, отмечают свою охоту.

– Ну, что ж, мы им это сейчас устроим, но прежде чем убивать, нам надо выяснить, где Юрген и Гельмут.

– Хорошо, – сказал Шнайдер и резко открыл дверь. И оба вбежав в дом, громко крикнули,

– Все на пол, лежать, – сказал Гросс и произвел очередь из автомата по потолку.

Не понимая, что происходит, все легли на пол. А итальянец, не моргнув глазом, никак не отреагировал на выстрелы. Это заметили Гросс и Шнайдер. Посчитав, что тот в стельку пьян, Гросс стал проходить мимо него. И когда он, подойдя к Герхарду, нагнулся спросить его о чем-то, раздались несколько глухих хлопков. Ни Герхард, ни остальные не поняли, что произошло, но Гросс и Шнайдер, не успев даже обернуться, замертво упали, сраженные пулями из пистолета Кармелито. Убедившись, что незнакомцы мертвы, итальянец, улегся в кресле и стал храпеть.

Когда все встали, господин Лам, показывая на него, сказал,

– Я же вам говорил, мафиози, убийца. Только что, не моргнув и глазом убил двоих, видите, спит, как будто ничего и не было…

ГЛАВА 15. Часть вторая

– А как он это сделал, мы же не слышали выстрелов? – Удивленно поинтересовался Уваров.

– Не видишь, у него пистолеты с глушителем? – кивая в сторону пистолетов итальянца, сказал Игорь, и, увидев, как Уваров от любопытства направился хорошенько их разглядеть, Соколов его остановил. – Дима, ты что, хочешь вместе с этими – показывая на трупы незнакомцев, – рядом лечь?

– Нет, нет, конечно, – сказав Уваров, остановился. – А кто такие эти люди, и почему они на нас напали? – Добавил он.

– Это будет выяснять полиция, – сказал Герхард.

– Герхард, как ты им собираешься объяснить, что их убил он? – показывая на итальянца, спросил Игорь.

– И вправду, если мы вызовем полицию, то они нас затаскают. А то, что их убил Кармелито, мы сказать не сможем, потому что он нас спас. Или вы считаете по-другому?

– Вы правы Герхард, если бы не было Кармелито, скорее всего эти люди нас убили бы, в этом вы можете не сомневаться, – поддержал егерь Филип Лам,

– Да, да, вы правы, – с ними согласились и остальные.

– Тогда их трупы нам стоит спрятать, вернее, где-нибудь закопать. Скорее всего, эти бывшие СС-цы и их никто искать не будет, – сказал Игорь.

– Тогда так и сделаем, – поддержал его егерь.

Оттащив трупы Гросса и Шнайдера на террасу, они сели за стол, но те события, которые произошли буквально недавно, напрочь отбили им всем аппетит. Все попытки егеря заставить их хотя бы немного поесть, были тщетны, гости категорически отказывались есть. Их можно было понять. Мысли о том, что буквально несколько минут тому назад их жизни висели на волоске, напрочь отбили аппетит и сон. Не будь рядом с ними итальянца Кармелито, незнакомцы непременно убили бы их. Понимая то, что случай позволил им жить, все разбрелись по комнатам. На голодный желудок было не просто заснуть, но они, заставляя себя, ворочаясь, все-таки уснули.

Под самое утро, когда из-за горизонта появились первые лучи солнца, проснулся Уваров. Открыв свои глаза, он почувствовал голод в своем желудке и от его бурчания взвыл. Не в силах более его терпеть, Дима стал будить Игоря.

– Игорь, а Игорь,

– Что?

– Я уже не могу, пойдем вниз и поедим чего-нибудь.

– Отстань. Я хочу спать, иди сам.

– А вдруг там этот мафиози сидит?

– Да он в стельку пьян и раньше обеда не проснется, – бормоча, ответил ему Игорь.

– А если нет, и он там?

– Тогда убегай, – сказав, Игорь отвернулся на бок.

Еще немного посидев, но не в силах уже терпеть, Уваров направился вниз. Подойдя к лестнице, сначала оглядевшись, стал ступенька за ступенькой спускаться вниз. Когда осталась последняя ступень лестницы,