я должен сказать, что Дженнифер и Бетани будут в такой же ярости, как ты думаешь. Они тоже мои друзья. Если я буду строг с тобой, это для твоего же блага».

«Я знаю. Спасибо.»

Ужин, как всегда, был превосходным, и я ушел вскоре после десерта, оправдываясь тем, что меня не было дома все выходные из-за симпозиума. Я попрощался со всеми, и Джойс поцеловала меня, когда я выходил за дверь. Я поехал домой, зная, что столкнусь с жуткой мясорубкой по имени Стефани. Мне также придется позвонить Дженнифер. Потом мне нужно будет придумать, как сказать Бетани и Каре.

Январь 1981, Милфорд, Огайо

Я приехал домой около 20:00 и, отнеся сумку в свою комнату, начал загрузку белья. Стефани заходила ко мне в комнату, но я отослал ее ненадолго, чтобы закончить домашнее задание по химии. Я сменил загрузку белья, убедился, что закончил все задания, затем подошел к двери Стефани и попросил ее зайти в мою комнату.

«Закрой дверь, пожалуйста», — сказал я, когда она вошла.

Она закрыла за собой дверь и посмотрела на меня, ее лицо выражало замешательство.

Я встал прямо перед ней и посмотрел ей в глаза. Я сделал глубокий вдох, затем сказал ей.

«Мне нужно тебе кое-что сказать. Я облажался по-крупному, и я знаю, что ты будешь расстроена, поэтому я просто скажу тебе прямо. Бекки была на конференции, и мы оказались вместе в постели в пятницу и субботу».

Рот Стефани сначала сложился в букву «О» от удивления, а глаза расширились. Почти мгновенно ее лицо опустилось, и она покраснела, явно кипя от гнева. Прежде чем я понял, что происходит, ее правая ладонь ударила меня по лицу с такой силой, что я подумал, что от этого расшатаются пломбы в моих зубах. Сквозь туманное зрение я увидел, как она повернулась и вышла из моей комнаты, а затем услышал, как дверь в ее комнату захлопнулась.

«Ну, все прошло хорошо», — сказал я вслух, самому себе.

Ей нужно было время, чтобы остыть, а мне нужно было очистить голову. Я закрыл дверь в свою комнату, надел плавки и пошел наматывать круги. Я плыл не яростно, как обычно делал, когда у меня были проблемы с гневом, а медленно, просто пытаясь очистить голову от заслуженной пощечины, которую дала мне сестра. Я вылез из бассейна и увидел, что отец смотрит на меня из окна. Я схватил полотенце и пошел в дом.

«Как прошла конференция, Стив?» спросил папа.

«Интересно. Конечно, если бы они пригласили никарагуанцев, а не людей из Гондураса или Сальвадора, было бы интереснее, хотя, подозреваю, и пришлось бы обыскать на оружие на входе!»

Он усмехнулся: «Наверное, так и есть, сынок! Я рад, что ты хорошо провел время».

Он нахмурил брови и, проведя рукой по моему лицу, спросил, «Что случилось с твоим лицом?».

«Небольшая размолвка со Стефани. Не о чем беспокоиться. Она была зла на меня и так это выразила».

«Что заставило ее разозлиться настолько, что она ударила тебя?» — спросил он с беспокойством.

«Что-то между мной и девушкой, которую Стефани не одобряет. Не волнуйся об этом. Я обещаю, что мы все уладим».

«ОК, сынок. Вы двое довольно близки, и я не хочу, чтобы это все испортилось».

«Я позабочусь об этом. Обещаю.»

Я пошел в свою комнату и закрыл дверь, затем залез в душ, чтобы смыть хлорку. Я пробыл в душе дольше, чем мне действительно было нужно, но теплая вода была приятной. Я вышел и высушился, затем вошел в свою комнату. Я остановился, когда увидел, что Стефани стоит там, положив руки на бедра.

«Оденься, придурок!» — рыкнула она на меня.

Я застыл на месте, в шоке, в страхе. Я дрожал, и не от прохлады воздуха в моей комнате. В тот момент перед Стефани я был не просто раздетым, а голым — абсолютно и полностью голым. В моей наготе не было ничего сексуального. Я полностью ожидал, что следующим действием Стефани будет оторвать мой член и яйца одним движением руки. Изящные ногти, за которыми она тщательно ухаживала, теперь казались мне длинными, острыми когтями.

«Сейчас!» — прорычала она, отвернувшись от меня.

То, что она отвергла меня таким образом, заставило меня действовать. Я быстро надел нижнее белье, тренировочные штаны и толстовку. Я подошел к своему столу и сел на стул лицом назад так, чтобы мои руки лежали на спинке стула, а подбородок — на руках. Стефани явно кипела, поэтому я подождал, пока она заговорит.

«Знаешь, когда я сказала Каре, что когда ты был тупым, ты был действительно тупым, я недооценила, насколько ты можешь быть ебанным идиотом. Какого хуя, Стив? Ты совсем ебанулся? Пожалуйста, скажи мне, что у тебя хотя бы хватило здравого смысла использовать резинку!» — бушевала она.

«Да, Стефани, я предохранялся», — сказал я.

«Ну, тогда ты не дошел до полного идиотизма, но чертовски близок к этому. Я не понимаю. Ты обещал Каре быть верным. Я сказала тебе, что если ты трахнешь Бекки, я никогда, никогда не буду спать с тобой. И все же, ты встречаешь ее и ложишься с ней в постель! Ей хоть пять секунд понадобилось, чтобы соблазнить тебя? Ей вообще нужно было пытаться? Что, блядь, с тобой не так?»

«Мне нечего сказать в свое оправдание. Я совершил серьезную ошибку и не жду, что кто-то просто проигнорирует ее. Я все испортил. Все, что я могу сделать, это признать свою ошибку и принять свои удары», — сказал я, потирая лицо.

«Если ты думаешь, что эта пощечина была плохой, просто подожди. Я подозреваю, что Бетани и Кара отрежут тебе яйца и скормят их тебе. Тебе повезло, что Дженнифер здесь нет, потому что она будет настолько зла, что убьет тебя. Уж точно. И ты собираешься рассказать им, Стив Адамс».

«Я знаю. Сначала я пришел к тебе, потому что знал, что должен, и надеялся, что ты мне поможешь».

«Помочь тебе? Иди ты нахуй, старший Брат! Ни за что, блядь, я тебе не помогу! Ты облажался, и ТЫ должен принять все, что они вынесут. Никто не должен вставать на пути их гнева!»

«Я не это имел в виду, Мелкая. Я имел в виду, что мне нужно, чтобы ты помогла мне не сойти с ума после этого. Я имел в виду помочь мне справиться с последствиями».

«Ты, блядь, не «Мелкай» мне, Стив. Сейчас я Стефани Адамс, разозленная младшая сестра. Если, и это большое «если», ты примешь все, что тебе