Старое дерево не хотело сдаваться. По крайней мере, без борьбы.

И настроение у Фила было для этого как раз подходящее.

Он засунул в щель кончики пальцев, впился в фанеру ногтями, чувствуя, как в ладони впиваются занозы. Он не обращал ни на что внимания, помня только одно: он должен оторвать этот лист.

Новые усилия, новый скрип. Фанера отрывалась очень неохотно. Застонав от напряжения, Фил потянул сильнее и упал, потому что в этот момент край листа оторвался. Он сел и посмотрел перед собой. Отверстие было достаточно большим, чтобы протиснуться внутрь.

Но и только.

Выставив вперед руки, он попытался пролезть через узкую щель. Упираясь изо всех сил, он вспомнил аналогичное свое путешествие ползком в крайне ограниченном пространстве, которое ему пришлось проделать несколько месяцев назад. Он только надеялся, что на этот раз все сложится для него удачнее, чем тогда.

Наконец он оказался внутри здания и, лежа на полу, огляделся по сторонам. Темно, хоть глаз выколи. Воздух был влажным и холодным. И еще смрадным. Он прислушался. И услышал, как в щелях полусгнивших стен свистит ветер и тихо шуршат привидения.

Нащупав фонарь, Фил вытащил его из кармана куртки и включил. Обведя лучом вокруг, он заметил разбегавшиеся от света маленькие черные тени. На облезлых стенах пятнами осталась растрескавшаяся краска. На поддерживающих крышу металлических опорах кусками отслаивалась ржавчина. Бетонный пол был весь в трещинах и выбоинах, в дальнем конце валялась куча тряпья, а рядом лежала стопка старого, покрытого пятнами картона. Кто-то здесь все-таки жил. Впрочем, уже давно.

Он поднялся и пошел к центру здания, все время оглядываясь по сторонам. На ходу обращая внимание на пыль на полу. Здесь явно никто ничего не искал. Вероятно, полицейские решили оставить это занятие на утро.

Ленивые мерзавцы, подумал Фил.

В дальнем конце здания имелся второй этаж, куда можно было подняться по металлической лестнице. Он посмотрел на потолок. По всей длине здания наверху проходили металлические подвесные мостки, которые вели к расположенному снаружи крану. На них никого не было. Он пошел к дальнему концу здания, собираясь подняться на второй этаж.

И вдруг замер.

Что-то здесь было не так.

В темном углу стояли два больших ящика. Фил подошел поближе. Ящики были деревянные, упаковочные, вытянутой прямоугольной формы. Перед каждым из них стоял бетонный блок, похожий на те, которыми выкладывают бордюры при дорожных работах. А перед ним — резервуар с водой.

В воде что-то лежало.

Фил, опасаясь самого худшего, бросился туда.

И опасения его подтвердились. В воде лежало тело. Сгоревшее и обугленное. От электрического тока, догадался он.

Он осмотрелся и увидел опущенные в воду кабели. Он посветил фонариком, проследив, куда они идут, и увидел, что они подключены к стоявшему в углу генератору. Он подошел поближе и убедился, что генератор выключен. Вернувшись к резервуару с водой, он зашел в нее и перевернул тело.

Молодая женщина, высокая, брюнетка. Он мог только гадать, кто это — Джулия Миллер или Сюзанна Перри.

Слишком поздно. Проклятье!

Он замер и прислушался. Какой-то звук. Кто-то царапается. Шевелится. И это не крысы. Это был кто-то, слишком большой для крыс.

Он огляделся. Один из ящиков был открыт. Второй был подперт бетонным блоком. Фил наклонился над ним.

— Эй? — сказал он.

Царапанье прекратилось.

— Эй? — повторил он. — Есть здесь кто-нибудь?

Тишина.

— Я инспектор Фил Бреннан. Полиция Эссекса. Есть здесь кто-нибудь?

Он терпеливо ждал и наконец услышал слабый голос:

— Откуда… откуда мне знать, что вы действительно тот, за кого себя выдаете?

Голос женский. Фил почувствовал выброс адреналина.

— Вы Сюзанна Перри или Джулия Миллер?

— Сюзанна…

Вместе с адреналином по телу разливалась волна облегчения. Он улыбнулся.

— Слава Богу, — сказал он. — Я сейчас вытащу вас отсюда.

Она пронзительно закричала.

Он попытался успокоить ее:

— Эй, эй, все в порядке. Все о’кей. Вы в безопасности. Я с вами. Не волнуйтесь. Я просто собираюсь вытащить вас отсюда, о’кей?

Он ждал. Молчание.

— О’кей?

Вздох, потом тихое всхлипывание.

— О’кей.

— Вот и хорошо.

Он медленно отодвинул бетонный блок. Тот был тяжелым. Затем, когда места перед камнем было уже достаточно, Фил открыл упаковочный ящик.

— Выбирайтесь, Сюзанна, давайте.

— Там вода…

— Не волнуйтесь об этом. Я обо всем позаботился. Просто выбирайтесь.

Он услышал движение внутри и посветил фонарем. Сюзанна медленно двинулась в сторону света.

Он улыбнулся, чтобы подбодрить ее.

Она вылезла наружу. Дрожащая, часто мигающая. Он протянул руку, помогая ей перелезть на край выемки, чтобы она не намокла.

— Давайте же…

Она замерла. Он нахмурился.

— Все в порядке, Сюзанна, давайте. Все будет хорошо, вы в безопасности…

— Нет, — сказала она, пятясь обратно в ящик, — нет…

— Сюзанна? — Фил удивленно посмотрел на нее. — Давайте, Сюзанна, все нормально, я же с вами…

— И я тоже.

Теперь замер Фил. И обернулся.

Он успел заметить, как к нему что-то приближается. Очень быстро.

А потом мир взорвался.

И наступила кромешная темнота.

— Как вы познакомились с Фионой Уэлч?

Тернер сидел, глядя прямо перед собой. От него, словно докучливый запах дешевого лосьона после бритья, волнами расходился дух высокомерия и надменности.

— В университете. Она была психологом, училась в аспирантуре, а я писал диплом магистра по биологии. Мы были друзьями. Тусовались в одних и тех же компаниях.

— Так что же заставило вас бросить Сюзанну Перри ради нее?

Он улыбнулся. Исходившие от него волны высокомерия усилились.

— Да ничего. Она просто рассказала мне, насколько лучше я мог бы быть.

— В каком смысле?

Тернер хохотнул, видимо, полагая, что этот смех должен идти к его надменной улыбке, но у Микки это вызвало лишь ассоциацию с жеманными злодеями из старых фильмов о Джеймсе Бонде. Он промолчал.

— Вы знаете, что такое трансгрессия, что такое совершить правонарушение? — спросил Тернер и, не ожидая ответа, продолжил: — Это значит переступить через собственные ограничения. Нарушить свои законы и правила. Стать плохим в своем собственном понимании. Именно это и предложила мне Фиона Уэлч. Она лишь раз взглянула на мою жизнь, — на мою скучную, мелкую, обыденную жизнь, — и в корне изменила ее. Она позвала за собой и показала, что жизнь может быть гораздо более интересной. И я пошел за ней. Вот и все.