— Вы правы… Скука. Скука — это вечный спутник не обделенных разумом людей, — кивнул он. — Ярких событий и новостей в нашем захолустье так мало, что приходится… их создавать.

Тут у меня наконец начало складываться понимание того, зачем он пришел. Он пришел развлечься.

— Вы… зачем вы в это лезете? — спросил я. — Вы собираетесь разрушить… мои отношения с Кэтрин?

— Я? Зачем? — фыркнул Вешкин. — Мне нет дела, ни до чужой похоти, ни до чужого влюбленного сердца. Однако… Кое-кому есть.

— Это кому же?

— Соколов Игорь Геннадиевич. Порядочный, умный, обеспеченный, но при этом жутко ревнивый, с замашками собственника в отношении всего и всех, молодой человек, которому… Есть дело до ваших отношений.

Тут-то до меня и начало доходить, куда меня втянула Кэтрин. Если этот Соколов, окажется редкостным говнюком, он принесет много проблем. Очень много проблем. И самое главное, я с ним ничего сделать не могу.

— А ты, по доброте душевной, решил меня предупредить? — спросил я, все еще не понимая, какого черта ему от меня надо.

— Предупредить, предостеречь и указать на тучи, что сгущаются над твоей головой, — кивнул Вешкин, тут же замер и нахмурился. Пару секунд помолчав, он начал говорить, словно читал стихи на сцене: — … И ревность та подобна буре! И нет спасенья для тебя! Не пустит тебя в гавань доброе дитя… Ведь в гавани той ждет тебя… другая.

Тут он снова поморщился и произнес:

— Дерьмовая рифма.

У меня внутри начало закипать. Он мне угрожает? Или просто решил посмеяться?

— Ты поиздеваться пришел? — постарался произнести без угрозы, смотря как на его лице растягивается улыбка. — Даже то, что ты мой сводный брат, не повод приходить и тыкать мне в нос проблемами. Да, спасибо, что предупредил, но вот издеваться совсем не обязательно.

Тут его улыбка замерла и медленно опустилась. Он молчал секунд пять, после чего спросила:

— В смысле «брат»?