— Проснитесь, мой лорд. Дело плохо.

Он открыл глаза. Стояли сумерки. Кид тряс его за плечо.

— Лавина?.. Тонем?..

— Нет, мы над глубиной, но не тонем, — Кид почему-то говорил шепотом.

— Так в чем дело?

— Кайры, они затевают что-то… Прошу вас, за мной.

Эрвин попытался встать, но Кид удержал его:

— Ползите. Нужно ползти.

Голос парня звучал так, что Эрвину не захотелось спорить. Он скатился с одеяла, лег на брюхо. В потемках смог разглядеть, что трава-сеточница была зеленой и плотной. Охотник пополз, указывая дорогу. Десяток тюков с провиантом стояли в ряд, образуя подобие стенки. Кид огибал их, прикрываясь от чьих-то взглядов. В руке мальчишки Эрвин разглядел меч — свой собственный. Спросонья лорд соображал туго, но кое-что было кристально ясно: необходимо молчать. От тишины зависит его жизнь.

Донеслись приглушенные голоса, звучавшие по ту сторону поклажи. Слов было не разобрать.

Кид указал на два мешка бобов, что стояли неплотно, образуя треугольную щель. Эрвин подобрался к ней, заглянул. За мешками мерцала масляная лампа, создавая неровный круг света. Три человека сидели на траве лицом к Эрвину, но не могли заметить его — щель слишком узка и темна. То были кайры Джемис, Мэтью и Доннел. Джемис говорил, обращаясь к кому-то, невидимому для Эрвина:

— …какого черта ты ему позволил? Тебе что же, неясно, с каким человеком мы имеем дело? Или ты не уразумел, чем мы все рискуем?

— А что мне было делать, умник? — ответил невидимый, Эрвин признал голос кайра Освальда. — Он лорд. Он пожелал тушить пожар. Мне что же, держать его следовало?

— Хоть и держать — велика беда! Или пригрозить.

— Пригрозить лорду? Ты в своем уме?

Джемис наморщил нос.

— Пора нам всем понять, господа. Неженка — не лорд. Он — ребенок, вот кто.

У ног кайра лежал его серый пес — Стрелец. Он почуял Эрвина и напрягся — поднял голову, навострил уши. Но, видимо, распознал знакомый запах и вновь опустил морду на лапы.

Некто сидящий у мешков, спиною к Эрвину, буркнул вполголоса:

— Ты хватил через край, Джемис.

— Неужели? Пока дело сводилось к унижениям — я терпел. Неженка посмеялся над традициями Севера — я скушал и это. Но сейчас речь идет о безопасности всего отряда. Кто велел идти прямиком сквозь дурной воздух? И чем это окончилось?

— Ничего бы не было, если бы дурак Рыжий загасил костер, как следует, — возразил тот же голос. Теперь Эрвин узнал кайра Фредерика.

— Рыжий утонул и сполна расплатился за свою глупость. Но неженка виноват не меньше! Капитан говорил: в обход. Я сказал: в обход. А неженка послушал мелкого щенка! Ему даже не хватает ума прислушаться к опытным людям!

— Ты говоришь о лорде, — напомнил Освальд.

— Я говорю правду, — отрезал Джемис. — А уж нравится она тебе или нет — твоя забота.

— Сдается мне, — проворчал Фредерик, — неженка задел тебя в Споте, и ты сводишь счеты.

— Да, он унизил меня. А после унизил всех нас, заподозрив в покушении. Не ты ли скрипел зубами, когда он бросал нам обвинения? Ты ведь стоял в строю рядом со мною!.. Но я стерпел это, и ты стерпел. Сейчас дело обернулось хуже: мы все в опасности.

— Неженка подверг нас риску только раз.

Джемис презрительно фыркнул:

— Он постоянно подвергает риску себя! Он будто заговоренный! Никто другой так не приманивает несчастья, как он!

— Верно, — вставил Мэтью, — сперва не совладал с конем, потом — ни с того ни с сего провалился и едва не утонул, теперь этот пожар. Он, видно, хочет показать, какой ловкий и прыткий. Пытается зарисоваться, да только никак не выходит.

— Вот-вот.

— Ты прав, Джемис: это не лорд, а дитя.

Эрвин, приникший к щели, едва не сгорал от стыда. Нет, нет, тьма холодная, нет! Я ничего не хотел доказать, я просто… просто… тьма, да что же со мной не так?!

— Рисковать жизнью или нет — решать ему самому, разве нет?

— Освальд, ты вправду дурак или притворяешься им? Мы отвечаем за его жизнь! Не он, а мы! Если бы он угорел сегодня, ты хотел бы доложить об этом герцогу Десмонду? Или, может быть, ты, Фредерик? Или ты, Гильберт?

Джемис обвел взглядом еще пару человек, что находились вне поля зрения Эрвина.

— Это правда, — хрипло выдавил Фредерик, — наш долг — защищать неженку.

— И что, по-твоему, делать, если он мешает нам выполнить долг?

— К чему ты клонишь, Джемис?

Кайр Джемис пошевелился, поза выразила сильное напряжение.

— Я не клоню, Освальд. Может быть, ты и любишь к чему-то клонить, а я говорю прямо. Неженке не место во главе эксплорады. Он должен отдать власть.

Тишина. Тянется молчание. Замер и Эрвин. Что происходит? Бунт? Или мне мерещится спросонья?

Кид сунул в руку Эрвина клинок. Сражаться? Отличная идея! Мэтью и Доннел спокойны, не удивились словам Джемиса. Стало быть, они с ним заодно. Против Эрвина уже, по меньшей мере, трое кайров. Тьма. Даже одного было бы много!

— Убить лорда? — после долгой, долгой паузы проговорил Фредерик.

— И ты — туда же?! Я не собираюсь убивать. Хочу спасти его жизнь, и нашу честь заодно.

— Тогда с чего бы ему отдавать тебе власть?

Джемис ухмыльнулся:

— А мы попросим. Очень-очень вежливо попросим.

Его пальцы поиграли на рукояти.

— Запугать неженку?

— Отчего нет? Ребенок должен слушаться взрослых. А коли не подчиняется, можно пригрозить поркой.

Кто-то из невидимых издал смешок. Плюс человек на сторону Джемиса.

Впервые у Эрвина мелькнула мысль: а где капитан Теобарт? Неужели сидит в тенечке и молчит? Не верю! Спит?..

Фредерик почесал подбородок.

— Скверное дело, Джемис. Ты, может, и прав. Но мне оно против шерсти.

Да благословят тебя боги, кайр Фредерик!

— Мы покажем не только кнут, но и пряник, — с неприятным спокойствием ответил Джемис. — Неженка уступит власть, и двое из нас проводят его в Первую Зиму. Завтра же он пустится в обратный путь и через месяц с небольшим окажется под крылышком у папеньки. Отряд тем временем завершит дело — спокойно и без приключений. Что скажете об этом, господа?

— Хорошо бы, — подал голос один из тех, кто до сих пор молчал.

— Спокойнее, это