– Думаю, тепловую энергию тоже может, – выдавила Падме, чувствуя, как желудок сводит мучительной судорогой. – Это лава, Энакин. Не знаю, как у кортози- са это вышло, но он перенаправил энергию твоего взрыва сквозь кору прямо в магму.

Долгое время все молчали. Сказать было нечего.

– Непохоже, чтобы поток шел сильно близко к вашему городу, – наконец нарушила тишину Падме. Даже ей самой это утешение показалось жалким. – В сторону завода он тоже не идет.

– Да, лава всего лишь льется на наши лучшие поля, – с горечью ответил ЛебДжау. – А пепел и дым… Все это будет оставаться в воздухе, на полях и в воде годами. Если не вечно.

Падме покосилась на Энакина. Тот сидел, стиснув зубы и глядя перед собой. «Побочный ущерб», – пришло в голову еще одно шаблонное выражение.

«Побочный ущерб». Целая планета, где люди просто пытаются свести концы с концами. Обычное гражданское население, которое они с Энакином когда-то поклялись защищать.

«Побочный ущерб». И началось все не здесь. Этот ущерб она начала причинять с момента своего прибытия на Мокивж. Умасливала, подкупала, разве что не требовала, чтобы ЛебДжау и его друзья стали работать на нее; чтобы они рискнули всем ради чужой женщины, которая неожиданно к ним попала.

«Побочный ущерб». Неужели она настолько очерствела и измучилась от войны, что перестала замечать, как поступает с окружающими?

– Но тут уже вряд ли что-то поделаешь, – продолжал ЛебДжау. Горечь исчезла, сменившись усталостью.

– Я обращусь к Сенату, – пообещала Падме. – Мы оба обратимся к Сенату, – уточнила она, взглянув на Энакина. – Быть может, они пришлют помощь.

Муж промолчал.

С другой стороны, он не хуже Падме понимал, что слова ничего не значат. Сенат и так был завален прошениями о выделении ресурсов, которых вечно не хватало, так что никто даже не обратил бы внимания на этот несчастный Мокивж, а на его обитателей тем более.

«Побочный ущерб».

– Угу, – кивнул ЛебДжау. Его это обещание тоже не обмануло. – Может, уже полетим отсюда?

– Конечно, – ответил Энакин. – Батуу?

– Вполне подходящее местечко, чтобы начать новую жизнь, – согласился здоровяк. Падме отметила, что глаза его все еще прикованы к лавовому гейзеру.

– Попробуй устроиться в кантону в Черном Шпиле, – предложил Энакин. – Я так понимаю, бармены у них постоянно меняются.

– Да уж, – сказал ЛебДжау. – Я подумаю.

Чисский военный корабль отплыл от «Химеры», возвращаясь на первоначальный вектор. Короткая пауза, еле уловимая рябь – и он исчез.

Несколько мгновений Вейдер глядел ему вслед. Корабль был куда меньше звездного разрушителя, но, судя по количеству артиллерии вдоль борта, мог оказаться грозным противником.

Присутствие Трауна за спиной темный повелитель почувствовал еще до того, как услышал тихие шаги по мосткам.

– Все в порядке? – спросил он у чисса.

– В порядке, – ответил Траун. – Адмирал Ар’алани вернет детей в их семьи, и она обещала усилить оборону колониальной планеты, с которой их похитили.

– Да, – сказал Вейдер. – Время пришло, адмирал.

– Какое время?

– Вы обещали предъявить доказательство того, что гриски представляют угрозу для Империи. – Он повернулся к собеседнику. – Если такое доказательство вообще существует.

– Оно ждет в моем кабинете, – заверил его Траун. – Когда вам будет угодно.

Ситх прошел мимо него, плащ развевался за его спиной. Кабинет Трауна находился в задней части кормового мостика; открыв дверь с помощью Силы, темный повелитель шагнул внутрь.

Посреди стола, занимая почти половину пространства, лежал фрагмент какого-то полуразобранного механизма.

– Это и есть ваше доказательство? – осведомился Вейдер, когда Траун закрыл дверь и остановился по другую сторону стола.

– Да, повелитель, – подтвердил адмирал. – Это механизм внутреннего энергосоединения, который был установлен в одном из гравитационных генераторов грисков. Обратите внимание на сетку, охватывающую три контакта и подключенную к самому щиту.

Вейдер нахмурился. Материал выглядел знакомо…

Он застыл:

– Кортозис?..

– Верно, – сказал Траун. – Именно так гриски и используют этот материал: в соединениях и для распределения энергии. Как вы видели, он неспособен рассеивать крутой энергетический градиент их дуговых пушек, а потому в качестве защиты для них бесполезен.

– Каким образом это доказывает, что гриски чинят помехи Империи?

– Предлагаю два вопроса, – молвил адмирал. – Первый: откуда гриски знали, что кортозис послужит эффективной защитой от бластеров и световых мечей?

Вейдер уставился на кортозисную ткань. Воспоминания джедая, бывшего до него, снова просачивались в сознание.

– Вы намекаете, что они наблюдают за нами еще со времен Войн клонов?

– Да, повелитель. – Губы адмирала тронула легкая улыбка. – В конце концов, чиссы ведь за вами наблюдали. Почему бы того же не делать и грискам? А вот и второй вопрос: после того как гриски выяснили, сколь ценен кортозис как защита против бластеров и световых мечей, откуда эти сведения заполучили сепаратисты?

Вейдер притронулся к кортозису пальцем затянутой в перчатку руки. Столько темных, мрачных воспоминаний…

– Вы хотите сказать, что гриски вышли на Дуку. И предложили ему неуязвимых боевых дроидов, которые должны были обеспечить сепаратистам победу.

– Верно, – произнес Траун. – Я уверен, что они планировали дать ему почувствовать вкус победы, а после отказать в поддержке, пока он не станет им служить. Но он сделал неожиданный ход.

– Какой же?

– Мы уже видели, каким образом гриски властвуют над другими, повелитель, – ответил Траун. – На Батуу они привели дарши к повиновению, отняв их церемониальные кинжалы. С чиссами они попытались сделать то же самое, отняв наших детей. У одного народа похитили ценное и чтимое прошлое; у другого – ценное и жизненно необходимое будущее. Но Дуку сделал неожиданный ход. Вместо того чтобы просто усовершенствовать боевых дроидов, он усовершенствовал и дроидов, и броню клонов. Я полагаю, что именно этот ход, а также вызванный им пересмотр стратегии и вынудили грисков отложить экспансию в пространство Империи до нынешних времен.

– Да, – пробормотал Вейдер.

Вот только план принадлежал не Дуку. Вейдеру было известно то, чего не знал джедай, бывший до него: завод втайне контролировал сам канцлер Палпатин, который видел в кортозисе дополнительную гарантию успеха грядущего приказа 66.

– Раньше вы говорили, что они, наоборот, отгораживаются от нас, – заметил темный повелитель.