— Лео в соседней комнате, Вики. Все хорошо. Что с ногами? - она испугалась и стала всматриваться в мое лицо, видимо решив, что я все еще брежу.

— Слава Богу, - вырвалось у меня на чистом русском, как только я выделила из сказанного ею долгожданные слова о моем муже. И сразу почувствовала, как пальцы ног сжимаются и разжимаются. Я выдохнула и, выхватив у нее стакан, принялась пить жадными глотками, через боль в горле, жжение в груди. В голове становилось все светлее и светлее.

— Что с твоими ногами, Вики, - Елена подняла одеяло и тронула меня за колено.

— Все хорошо. Приснилось что-то страшное, - отдышавшись, ответила я. - Позовите Лео, прошу. Я так переживала весь день.

— Вики, ты в постели уже пятые сутки, - ответила Елена, и я замерла.

— Пятые?

— Да. Всю ночь ты пролежала в лагере у Роулинса. На складе, где хранилась взрывчатка, был взрыв.

— Никто не погиб? – наперед думая о том, как это мог перенести Лео, спросила я. Лично я никого почти не знала и, конечно, не хотела жертв. Но больше всего боялась, что Лео взвалит всю вину на себя.

— Нет. Есть раненые, но все уже пришли в себя. А ты… не приходила в себя первые дни. Мы выехали из Бостона, как только узнали о взрыве. Той же ночью…

— Позовите Лео, прошу вас, - умоляла я, не слушая рассказа.

— Он еще не может встать, но с ним все хорошо, - достаточно бодро ответила Елена и попыталась изобразить улыбку.

Я откинула одеяло, села и, борясь с головокружением, попыталась спустить ноги на пол.

— Нет, нет, милая, сначала ты наберешься сил. Ты лежала там всю ночь, насквозь мокрая, без сознания, с распахнутой ветром дверью. Я молилась возле тебя, - Елена вдруг сдулась, как шарик: плечи ее опустились, уголки губ устремились вниз, вычерчивая морщины вокруг губ, зрачки замерли. Она опустила руки и горько заплакала, навалившись плечом на меня.

— Елена, милая, досталось же вам, - я обняла ее и опустилась головой на подушку. Так мы лежали несколько минут. Она рыдала навзрыд, а я гладила ее дрожащие худенькие плечи, так похожие на бабушкины, и сама плакала молча. Я плакала от радости, что Лео жив. Мне было плевать на все остальное. Эти страшные моменты, когда я просыпалась в горячке и память, словно на мое растерзание, подкидывала мне воспоминания о беде, минули.

— Вижу, вы уже пришли в себя, - бодрый голос мистера Лоуренса-старшего заставил нас собраться, проглотить слезы и улыбнуться, - Так плакать могут только выздоравливающие. Как ты, девочка? – мой свекор тоже выглядел не таким, как я привыкла его видеть. Он вдруг постарел, как-то осунулся, стал равен своим годам.

— Вы правы, я прекрасно выспалась и готова навестить Лео. Хоть вы расскажите мне о нем. Прошу вас, мистер Лоуренс. То, что я представляю сейчас, вероятно, много хуже того, что есть на самом деле? Он был на складе во время взрыва? – я тараторила как заведенная, плюнув на то, что горло горит так, будто в него залили спирт и подожгли.

— Он спит. На руку и грудь наложили швы, а вот с ногой придется еще повозиться. Но он держится молодцом. Все время спрашивал о тебе. Но мы не сказали, что ты в соседней комнате, - бодро ответил мистер Лоуренс.

— Хорошо. Но опасности ведь нет? – аккуратно спросила я.

— Уже нет. Он полез на склад после взрыва и попал под еще один. Вытащил парочку тунеядцев, по вине которых это произошло. Ногу прижало обрушившейся стеной, но именно она и спасла его от смерти. Полежит пару месяцев, потом походит с тростью и снова будет в строю. Это совершенно точная информация, - закончил мистер Лоуренс.

— А где мы? – осмотревшись, спросила я. Белый потолок, светлые обои в игривый цветочек, покрывало в тон и кресла с изящно изогнутыми спинками не делали комнату похожей на больничную палату.

— Дома у одного очень хорошего человека. С нами приехал врач. Он все эти дни занимался только вами, - ответила Елена, поправляя растрепавшуюся прическу.

— Скоро будет обед. А после него всем нам нужно хорошенько отдохнуть, - подав жене руку, почти пропел мужчина, который чуть не потерял недавно своего сына. Елена заулыбалась, встала и пошла за ним.

— Я покормлю тебя, как только будет готово. Лежи, и тогда, возможно, к вечеру мы сможем отнести тебя к Лео, правда? – она обратилась к мужу, и тот уверенно кивнул.

— Я лично отнесу тебя в соседнюю комнату, - подтвердил мистер Лоуренс.

Они вышли, а я не могла найти себе места. Хотелось встать и идти к мужу. Сначала я села. Голова кружилась, но с каждой минутой я чувствовала себя всё увереннее. Выпила еще воды из оставленного Еленой на столике стакана. Чтобы не упасть, оперлась о стол и опустила одну ногу на пол. Потом вторую.

Встать я не решилась, да и шум в коридоре намекал, что если меня поймают на ногах, могут не отнести вечером к Лео.

— Я знала, что ты не сдашься, - Елена вошла, а за ней женщина с подносом. Она составила на стол пару тарелок, кружку с ароматным настоем и медом, запах которого я учуяла моментально. И поняла, как хочу есть.

— Горло. Оно так болит, что вряд ли у меня получится что-то съесть. Вода глотается с таким трудом…

— Это очень жидкая каша, Вики. Кстати, твоя каша! Когда я попробовала ее впервые в Бостоне, просто влюбилась. Я ела такую дома в детстве. Наша кухарка перетирала овес в ступке, а потом варила его в молоке. Когда Лео был маленьким, этот рецепт всегда спасал меня, - Елена взяла глубокую миску с кашей, и я