В тот же вечер поездом выезжаем для продолжения знакомства с работой НАТО в Лондон. На этот раз на вокзале нас встречают и представители НАТО, и российский дипломат. Более того, на другой день российский посол в Великобритании Адамишин дает в честь нашей делегации вечерний прием.

17 июля делегация возвращается в Москву.

Редкий случай, но грубая бестактность, если не сказать — прямое неисполнение своих обязанностей российским послом Чуркиным, не осталась безнаказанной. Вскоре у него закончился срок пребывания в Брюсселе, он вернулся в Москву. МИД РФ представил в Думу его кандидатуру на согласование послом в Канаду. И тут документы ложатся на стол А.И. Подберезкина! На заседании Комитета по международным делам выясняется, что по изначальной специализации Чуркин монголовед. Комитет, рассмотрев представление МИДа, согласовывает кандидатуру Чуркина послом, но не в Канаду, а в Монголию.

А.И. Подберезкин был неподражаем и безупречен!

Полгода мы не меняли своей позиции, и МИД ничего не мог сделать. Заместитель министра А.А. Авдеев, с которым мы были в дружеских отношениях, специально приглашал меня на чай, как-то даже был обед на троих с братьями Михаилом и Евгением Кожокиными, которые, только подвезя меня после обеда к дому, объяснили свой интерес и попросили простить Чуркина. Мы с Алексеем Подберезкиным не были совсем уж садистами, и потому, посчитав урок усвоенным, согласились пропустить штрафника в Канаду.

В начале осени 1997 года последний министр советского космоса и руководитель программы «Энергия»-«Буран» О.Д. Бакланов, с которым я имел честь дружить все больше и больше, вплоть до того, что принял его идею осесть рядом с ним в селе Иславское под Москвой, сообщил, что грядет юбилей — 80 лет выдающемуся представителю космической отрасли генерал-лейтенанту Кериму Алиевичу Керимову.

К.А. Керимов как военный инженер занимался ракетной техникой с 1946 года, генерал-лейтенантом стал еще в 1967 году, с 1965 года более 20 лет был председателем Государственной комиссии по запуску пилотируемых кораблей «Союз». Герой Социалистического Труда, фронтовик, кавалер многих советских орденов.

Мне не надо было ничего объяснять — я бросился «долбить» Правительство и администрацию Президента России на предмет официального награждения юбиляра. Не тут-то было! Юбиляр же не стоял в хоре аллилуйщиков действующей российской власти. Убедившись, что с нынешним государством каши не сварить, я перевел вопрос на парламентский уровень.

Г.Н. Селезнев, надо отдать ему должное, согласился сразу.

1 ноября 1997 года К.А. Керимова, которого сопровождали мы с О.Д. Баклановым, в Ореховом зале Государственной Думы России принял ее Председатель, Г.Н. Селезнев. Он тепло приветствовал юбиляра и от лица российского парламента вручил ему Почетную грамоту.

После приема у Председателя мы вернулись в мой кабинет, где уже был накрыт праздничный стол. Были представители легендарного МОМ («Министерство общего машиностроения», как в СССР конспиративно называли космическую отрасль) во главе с О.Д. Баклановым и Ж.Ф. Зинченко, депутаты нашей группы «Народовластие». Подошли В.И. Илюхин и Л.Я. Рохлин. Звучали здравицы в честь юбиляра, страницы воспоминаний, просто забавные истории. Керим Алиевич был растроган, а я радовался, что мы воздали должное легендарному человеку.

Радость моя вскоре удвоилась, когда, узнав о торжественном приеме К.А. Керимова в Государственной Думе Российской Федерации, его отметило вниманием руководство Азербайджана, и в посольстве Азербайджана в Москве прошел официальный прием в его честь. Посол, энергичный и мудрый Р.Г. Резаев, собрал на этот прием огромное число людей, которые являлись гордостью советской науки, советского космоса.

Очень признателен Олегу Дмитриевичу Бакланову за то, что щедро знакомил меня со своими учителями и учениками по оборонно-космической отрасли. Благодаря О.Д. Бакланову я смог проводить в последний путь в 1993 году последнего из легендарной группы генеральных конструкторов Бармина, познакомился с не менее легендарными министром общего машиностроения СССР С.А. Афанасьевым и академиком Чертогом, многими космонавтами и конструкторами.

Конечно, многое складывалось по работе. Так, еще в начале 1993 года вместе с В.С. Соколовым и группой народных депутатов-промышленников побывал на Байконуре. Вместе с руководителем Рособоронпрома В. Глухих, руководителем Роскосмоса Ю.Н. Коптевым, генеральным директором «Энергии» Семеновым и командующим космическими войсками генерал-полковником Ивановым мы проводили в космос российский экипаж, ознакомились с положением на космодроме и в городе.

На заседании Государственной комиссии перед стартом произошел примечательный казус. В ходе обсуждения сложившейся после рассекречивания Байконура бытовой ситуации в городе встал полковник ВКС РФ и обратился непосредственно к нам:

— Товарищи народные депутаты, я шпион.

Сказать, что в большом зале установилась гробовая тишина — значит ничего не сказать. А полковник продолжил:

— А как еще можно охарактеризовать ситуацию, когда здесь, на Байконуре, находятся российские военно-космические силы, а я как начальник Особого отдела космодрома Байконур подчинен МГБ Казахстана и должен докладывать в МГБ, кто приезжает из России, зачем, с кем встречается, о чем ведет разговоры…

Такие вот были времена.

Мне довелось познакомиться почти со всеми президентами послесоветских государств на территории нашей страны, со многими выдающимися государственными деятелями мира. От М. Горбачева и Б. Клинтона и до всех российских президентов. Довелось говорить с людьми, имена которых крупными буквами вписаны в историю XX века — Е.К. Лигачевым, Т. Живковым, Г. Шмидтом, Г. Колем, Г. Геншером, Н. Назарбаевым, А. Муталибовым, С. Милошевичем, И. Маркос и другими. Горжусь добрыми отношениями с А.Г. Лукашенко и У Чавесом.

О всех рассказать — потребуется отдельная книга. Из тех, кого узнал, Н. Назарбаев — самый дальновидный, Э. Шеварднадзе — самый подлый, Г.А. Алиев — самый мудрый и даже коварный. Каждая беседа с Гейдаром Алиевичем была бесценным уроком жизни, политического стиля и умения неуклонно идти к поставленной цели.

Запомнилась встреча с К.С. Демирчаном в 1994 году в Ереване. Я приехал к нему в гости на завод. Говорили о многом, об изнанке Перестройки, о разрушительной роли Горбачева. Карен Демирчан, самый молодой руководитель ЦК компартии союзной республики, член ЦК КПСС, руководя заводом в разрушенной стране, оставался общепризнанным лидером своей нации. Мне не удалось удержаться:

— Карен Серопович! Вы — уважаемый для всех в Армении государственный деятель. Почему Вы не вернетесь в политику, чтобы облегчить жизнь народа? Экономика Армении разрушена, в Ереване — веерное энергоснабжение (свет включают на 2 часа в сутки по скользящему графику). Убежден, что Вас безоговорочно избрали бы президентом!

Мудрый собеседник помолчал, затем грустно ответил:

— Я не хочу уподобиться жалкой роли Кучмы. Пока не будет перемен в Москве, никто ничего не сможет изменить.