на столе перед герцогом стояло около десятка мешочков с пряными травами. – Вот эти три – довольно редкие и дорогие, они привозные. Вот эти, – она указывала пальчиком на пару мешочков побольше, – растут только в Эталии, в определенном месте, цена у них средняя. А вот эти три в серых мешках, думаю, приживутся и у нас. Я купила семян, сколько смогла. Отдам мэтру Агасси, пусть поколдует.

-- Агасси… Это тот ворчливый старик-садовник?

-- Да. И ничего он не ворчливый! А очень умный и работящий.

-- Отлично! А этальянские я попробую включить в один из частных договоров о поставках. Какую цену ты считаешь разумной, при условии опта?

Вечером, когда герцог честно отплясывал на балах, данных по случаю отъезда принцессы во Франкию, Анна торопливо записывала для него все, что успела увидеть и узнать за день.

«… от этого полотна стоит отказаться. Этальянцы не производят его сами, а закупают в Ленгрии. Там мы можем закупать и без них, это снизит стоимость процентов на пятнадцать-двадцать, не меньше, а то и больше. Оно качественное и прочное, думаю, тут лучше отправить людей и получить прямые поставки.

Сегодня была встреча с мэтром Вельсио и еще двумя купцами. Игристое вино они весьма одобрили, и если им дадут на него пяти-семипроцентную скидку, готовы фрахтовать судно. Я изначально завысила цену на десять процентов, так что, думаю, тут все уладится. Найди время и подпиши с ними договоренности на поставку. Сюда мы сможем продавать дороже, чем в Россию, и дорога выйдет дешевле, даже если нам придется возить самим.

Обязательно найди время и обсуди поставку пшеницы. Эталия закупает ее аж в трех местах, и цена выходить весьма высокая. Их почва слишком каменистая. Оливы, лимоны-апельсины и прочие деревья растут здесь отлично, но пшеницу, а в плохие годы и рожь они завозят из других стран. Мы сможем продавать дешевле. Пусть не всю, но довольно много. А теперь, в связи с браком, это будет еще и дополнительным плюсом в казну…»

Самым странным в отношениях с мужем было то, что хотя они и виделись сейчас урывками, да и разговоры вели в основном не о личных предпочтениях и жизни, а о торговых сделках и частных поставках, о меди и зерне, о тканях и красках, их привязанность друг к другу росла.

Анна с удивлением понимала, что Макс, хоть и выглядел придворным красавчиком и казался ей самой оранжерейным растением, на деле был весьма хваток и практичен.

-- Нет. Толернская сталь прекрасна, но наша маронская не хуже. Не вижу смысла поощрять перевоз к нам. Он просит о преференции и праве не платить в казну полностью, но нам нужно поднимать свои рудники, а не оплачивать чужие.

-- А медь?

-- А вот с медью придется чуть уступить, Анна, – согласно кивнул он и с улыбкой добавил: – Только повезем не изделия, а слитки. Так нам будет выгоднее. Пуговицы и наши мастера смогут изготовить.

«Он умен и осторожен… Надо же! Пожалуй, мне повезло даже больше, чем я думала, когда покидала «гостеприимную» Эспанию.».

Особенно порадовала Анну характеристика, данная будущей королеве.

-- А какая она, Максимилиан?

-- Она неглупа и хорошо образована, но немного наивна. Умеет создать вокруг приятную атмосферу, не скандальна. Думаю, они отлично поладят с Луи-Филиппом.

-- Это плохо, ну, что она наивна?

-- Это не хорошо и не плохо, а главное, скоро пройдет. Наивность, мне кажется, просто от воспитания, а не от глупости. Я вот растерял часть своей в поездке к лордам Севера, – улыбнулся он.

-- Там было тяжело? – с любопытством спросила Анна.

-- Нет, не то… Не тяжело, Анна, а скорее чуждо. Они верны слову и короне, они отличные воины. И армии их, а также земли в порядке… Только вот к чему-то новому и необычному относятся излишне подозрительно. Стараются не допускать лишних знаний. Мне это кажется… -- он замялся, подбирая слово, – кажется странным и не слишком правильным. Если тебе интересно, я расскажу как-нибудь потом, а сейчас, прости, я приглашен ее высочеством Антонеллой на прогулку. Сегодня мы едем осматривать королевский зверинец.

«Они явно ему не понравились, эти лорды. Но он не назвал их дремучим быдлом или еще как-то оскорбительно. Сдержан в суждениях, это хорошо», -- Анна обдумывала разговор с мужем, проезжая через центр Турена, к Портовому рынку.

Послышался приближающийся звук рогов и кучер свернул в проулок. Дверь приоткрылась и «лакей» сказал:

-- Госпожа, там кортеж принцессы, придется подождать. Вы можете выйти и посмотреть, если желаете.

Анна переглянулась с мадам Берк и дамы выпорхнули из кареты. Переулочек был грязноватым и быстро заполнялся горожанами – все спешили освободить дорогу. Впрочем, дворянкам место уступили в первых рядах: лакей постарался, распихивая и одергивая любопытных.

Кортеж принцессы показался вдалеке, и герцогиня поразилась пестроте одежд и количеству народа. Саму принцессу люди встречали криками и улыбками. Похоже, в народе ей симпатизировали. Ничего особенного Анна разглядеть не успела, кроме того, что ее муж, едущий всего через один ряд, состоящий из шести фрейлин, следом за принцессой, выглядит весьма и весьма недурно.

Его огромный черный конь отличался редкой красотой, да и побрякушек в связи с выездом нацеплено немало. Но весьма неприятным открытием стала беседа двух девиц, плетущихся на рыжеватых кобылках в конце свиты.

Впереди произошел небольшой затор, колонна встала и минуты две-три Анна и остальные зрители имели возможность любоваться придворными дамами, кавалерами и их роскошными туалетами.

-- Я бы не отказалась от встречи с таким красавчиком! Один его шрам на лице делает меня слабой и беззащитной! – молодая светловолосая женщина, даже располагаясь в седле боком, в довольно неудобной позе и умело сдерживая гарцующую лошадку, казалась изящной, хрупкой и нежной.

-- Боюсь, Ненси, у тебя нет шансов, – чуть ехидно ответила ее соседка, успокаивающе похлопав по шее собственного коня. -- Вчера Сельсин ухитрилась передать ему записку, так что сегодня он точно будет занят!

Глава 53

Этот подслушанный разговор выбил Анну из колеи и изрядно испортил настроение. Мадам Берк делала вид, что оглохла и ослепла, не желая смущать герцогиню.

«Неужели… Неужели он позволяет себе?! Я тут кручусь, как уж на сковородке, а он там развлекается со всякими! А если говорили не о нем? Или все же о нем?!» – она пыталась успокоиться и подумать, как выяснить правду, но гнев рвался наружу.