одной песне сыновья сопоставляются с соколами, а мать — с кукушкою:

Як би я, мати, сокил —

Я б до тебе прилинув;

Як би я сива зозуля —

Я б до тебе прилинула.

В другой — мать в виде кукушки прилетает на могилу погребенного сына и просит подать ей из могилы руку.

Прилетила зозуленька та й сказала: «Куку!

Подай, синку, подай, орле, хоч правую руку!»

В свадебных песнях невеста изображается кукушкою, а ее дружки — галками.

Та летять галочки в три рядочки,

А зозуленька попереду,

Та вси галочки на гильлях сили,

А зозуленька на калини;

Та вси галочки защебетали,

А зозуленька заковала.

Та йдуть дружечки та ряд по ряду,

А Марусенька по переду,

Та вси дружечки за столом сили,

А Марусенька на посади;

Та вси дружечки заспивали,

А Марусенька заплакала!

Кукушка также означает и замужнюю женщину. Козаку, у которого во время отсутствия из своего дома умерла жена, снится, что из его двора вылетела кукушка.

Що на мий дим пчоли впали,

На подвирье зоря упала,

А з двора зозуля вилетила.

«Ах синоньку, мии зятоньку,

Тидь же скоро до домоньку.

Маеш дома пригодоньку!

Бо пчолоньки — то слизоньки,

А зоронька — дитинонька,

А зозуленька — Марисенька».

Но в этом значении первое место занимает песня о превращении в кукушку замужней женщины, которую мать отдала замуж за немилого человека и запретила бывать у себя, по одним вариантам, семь лет, а по другим, без означения срока.

Ой, оддала дочку в чужу стороньку,

Та й приказала сим лит в гостях не бувати;

Пожила годочок, пожила и другий,

На третий годочок стало мини нудно,

Стало мини нудно, на серденьку трудно,

Без свого отця, без своей неньки!

Пороблю я крильця, та з щирого сердця,

Та й полечу до отця, до неньки!

Летила, сидала — сади потопила,

А все своими дрибними слизами,

Та й прилетила до новой хати,

До новой хати, та й стала ковати,

Чи не вийде мати из-новой хати;

Мати виходила та й заговорила:

«Чи ти зозуленька, чи ти голубонька,

Чи ти моя дочка из-за нелюбочка?

Ой, як зозуленька — лети ковати,

А як моя дочка — то прошу до хати». —

«Ой, не хочу, мати, до твоей хати,

Коли заказала в гостях не бувати;

Так я полечу в темний лис кувати!»

Песня эта чрезвычайно распространена во многих, очень различных вариантах. Такого же содержания и такого тона есть песня великорусская, и это указывает на глубокую древность ее темы. В галицком варианте превращение женщины в кукушку, по-видимому, совершается уже после ее смерти, постигшей ее от жестокого обращения мужа или от самоубийства, вызванного жестокостью мужа.

«Коли сь ми детятко, де ж твое биле тило?» —

«Мое биле тило пид нагайкою зитлило». —

«Коли сь ми детятко, де ж твои чорни очи?»

«За нелюбом виплакала м як у день, так в ночи». —

«Бодай его руки та дзёбали круки,

Бодай его очи билий писок точив!»

Или (угорская):

«Дивко моя люба, где же твое тило?» —

«Мое, мати, тило с витром улетило:

Нягай го муж не бивае!» —

«Доне моя, доне, где твои волоси?» —

«Мои, мамо, власи тихий Дунай носит,

Нягай их муж не тирмосит!»

Кроме самой птицы кукушки, в песнях встречаются кукушкины перья. Кукушка летела через Дунай и уронила перо — каково этому перу на Дунае, таково сироте в чужом краю.

Ой, летила зозуленька через поле гай,

Та впустила рябе перце на тихий Дунай.

Ой, як тому сивенькому перцю на Дунае,

Оттак мини сиротини на чужому краю!

В другой песне кукушкины перья нападали в криницу; они заменяют кленовый лист других песен (см. выше о клене).

Соловей (соловейко с эпитетом малый, маленький) — певец утра; в песнях он представляется чаще всего поющим (щебече) на заре; он символ веселья, удовольствия. Его пение возвещает свет (и в песне об Игоре: «Соловьи веселыми песнями свет поведают») и радость. С ним сопоставляет девица явление своего милого.

Без милого соловейка и свит не свитае,

А без мого миленького гуляньня не мае.

Як вилетить соловейко то й свита раннише,

А як вийде мий миленький — гулять веселише.

Девица, воображая для себя веселое житье, хочет, чтоб к окну ее прилетели соловьи и щебетали для нее.

Щоб до мене соловейки прилитали,

Щоб мини раненько щебетали!

Женщина, ожидая прихода матери, просит соловья не щебетать и не обивать ранней росы — пусть обобьет росу ее матушка; этим выражает она ту мысль, что удовольствие видеть мать для нее лучше самых песен соловья, и вместе с тем она как бы хочет соловья сделать соучастником своего благодушия.

Ой ти, соловейко, пташечка мала,

Ой, не щебечи садом литаючи,

Ой, не оббивай раньнеи роси —

Нехай обибье матинка моя,

До мене йдучи, одвидуючи,

Мого житьтя роспитуючи!

Но также и ночью поет соловей и веселит душу:

Защебечи соловейко у ночи,

Розвесели мои чорни очи.

Соловей, как мы уже заметили, нередко упоминается вместе с кукушкою как символ благодушия. В колядке, желая хозяину, чтоб ему было хорошо, выражаются, чтоб он был как соловей в луговой, а кукушка — в буковой роще, и как ласточка на подворье.

Як соловейчика при тузи в лузи,

А зозулечка при буковинци,

При буковинци, при верховинци,

А ластивочка на подвиречку.

Мать разговаривает с сыном; оба изъявляют друг другу благодушную любовь (сыновнюю и материнскую), и этот образ сопоставляется с соловьем и кукушкою.

У першому сади