— Отлично, полетишь в моих объятиях, рискуя по пути выскользнуть и разбиться.

Принцесса поглядела на ветра очень зловеще. Он ответил не менее тяжелым взглядом.

— Жду тебя на крыльце.

Когда звуки ее шагов стихли, Хёльм в очередной раз спросил себя, почему он так податлив в ее руках? Препирался с девчонкой все утро вместо того, чтобы выставить ее за дверь, рассказал зачем-то о своих планах.

От ее присутствия в голове у ветра мутилось, кровь стучала в висках. И самое странное, во сне ему хотелось, чтобы колючие черные ветви коснулись лица. Это сбивало с толку. И Северный ветер надеялся, что старший брат не заметит перемен, произошедших с ним по вине терновой ведьмы.

Лютинг со стоном приоткрыл глаза и тут же заслонился рукой от резкого дневного света. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он осознал: вовсе не ладонь у него перед лицом, а тяжелая волчья лапа.

Принц попытался подняться с земли и сморщился от ноющей боли в теле. Ломило так, будто его накануне били палками. Или он сутками метался по лесу, гоняясь за добычей.

При этой мысли настроение Таальвена ухудшилось окончательно. Он силился вспомнить, как провел последнюю ночь, но ничего не выходило. Честно говоря, волк даже не мог определить, какой сейчас день и сколько времени прошло со встречи с Хёльмвиндом в северной башне.

Лютинг огляделся в поисках знакомых мест, но и здесь его постигла неудача: кругом шелестел молодой зеленью редкий лесок, который принц не видел прежде, вдали омывала берега неведомая речка.

Он растерянно прошелся по рощице. Во рту стоял мерзкий металлический привкус — такой чувствуешь, если прокусишь себе язык.

Принц осторожно заглянул в мутный ручеек и обнаружил, что морда его действительно перепачкана. Только кровь была чужой. Отплевываясь, волк принялся тереть шерсть лапами, время от времени окуная голову в холодную воду.

Что, если он сожрал кого-то? Может, это даже была Изольда?

— Нет, нет! — яростно соскребая с меха запекшиеся комочки, прорычал Лютинг.

Он помнил, как Северный ветер отправился на поиски девушки. В том, что Хёльм отыскал ее, сомневаться не приходилось.

«Значит, я убил другого несчастного, — мрачно подумал Таальвен. — Кролика… косулю… человека?»

Он снова попробовал воскресить в памяти последние несколько дней, но в голове стоял туман, как от похмелья. Ясно было одно: это время принц провел в волчьем обличье, рыская по чащобам.

Спутница его исчезла, и вместе с ней ушла сила, позволявшая Лютингу сохранять человеческий облик. Пока девушка находилась рядом, он успешно боролся с диким зверем внутри, ведь ее нужно было защищать, направлять в их бессмысленном походе. А теперь никто не позовет его по имени. Значит, скоро оно затеряется, сотрется из короткой волчьей памяти.

Таальвен уже чувствовал, как забывает некоторые слова, как разум его гаснет, опутанный призрачной сетью. Проклятие, что наложила Изольда, было сильно, бороться с ним — дело немыслимое…

— Нет! — гаркнул свирепо принц. — Меня зовут Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир. — Я должен найти свою невесту, пусть даже это последнее, что я сделаю в жизни!

И, качаясь из стороны в сторону, он побрел по тропинке на север, не ведая, что с принцессой их разделяют тысячи верст пути.

* * *

— С Ейалэ веди себя спокойно и невозмутимо. Не обращай внимания на его напыщенный вид, не тушуйся, отвечая на вопросы, — шелестел Изольде прямо в ухо Северный ветер.

Он склонился к девушке, чтобы перекричать свист от безумной скачки, заглушавший все звуки.

Принцесса застыла в седле, как каменная, и на реплики не отзывалась.

— Ты слышишь меня? — Хёльм подтянул поводья.

— Слышу, — глухим голосом прохрипела девушка. А затем добавила сдавленно: — Ты не мог бы обнять меня хоть одной рукой?

Верховный хмыкнул, но просьбу ее выполнил, ухватив спутницу за талию. В этом не было никакой необходимости: он не дал бы ей свалиться с коня даже во время бури. Но Изольда выглядела по-настоящему испуганной.

Хёльмвинд старался вести волшебное животное как можно ровнее, да Блифарт не привык к размеренной езде. То и дело он проваливался вниз, стремглав уходил в облака и метался из стороны в сторону, ведомый шквалами и ураганами.

Еще у порога Железного дома, прежде чем взобраться на ветряного скакуна, Изольда попыталась взять с верховного обещание, что он доставит ее к Таальвену Валишеру, когда Восточный владыка отпустит их.

Но Хёльм не давал слова. Правда, пришлось согласиться подумать над этим по возвращении домой. Но мысли тем и хороши, что не требуют действий. Северный ветер усмехнулся довольно и выбросил образ волка из головы.

— Вообрази себя королевой, когда прибудем в восточный чертог. И делай вид, что мой брат явился к тебе в гости, а не наоборот. — Он подтянул девушку ближе — теперь она упиралась макушкой ему в подбородок.

— Я и есть королева, — осмелев, проговорила принцесса. Она сама не заметила, как вцепилась пальцами в прохладную руку Хёльмвинда. — То есть стала бы ею, если бы не сбежала из дома.

— Спасалась от мстительных, жадных до власти сестер? — спросил полушутя ветер, направляя Блифарта ниже лохматых туч.

— Нет у меня никаких сестер…

— Тогда от кого ты удрала?

«От самой себя», — хотелось ответить Изольде.

Но вместо этого девушка сказала:

— От старшего брата…

— Он пытался тебя отравить?

— Конечно, нет! — возмутилась наездница. — Я ушла, чтобы не порочить его доброе имя.

— Хм… — Хёльм задумался. — И что же такого ты сделала?

— Ничего, — поспешно бросила она. — Достаточно и того, что младшая сестра престолонаследника — терновая ведьма.

— Это преступление в твоих краях? — искренне удивился верховный.

— Не то чтобы… — Она замялась. — Просто обычные люди справедливо побаиваются таких, как я. Моя прабабка, например, в гневе разрушила башню, которую для нее построил прадед.

— Свадебный подарок? — предположил Хёльм наугад.

— Скорее темница, чтобы обуздать силы колдуньи-жены…

— Тогда ничего удивительного, что она не пожелала жить в тюрьме.

Северный ветер завел разговор, чтобы отвлечь юную спутницу. Но в процессе ему самому стало любопытно.

Принцесса вздохнула:

— Ничем хорошим их история не закончилась… Потому я и покинула замок.

— Сдается мне, ты недоговариваешь.

Она промолчала. Очень хотелось рассказать правду, пожаловаться на тяжелую судьбу, тем более девушка, кажется, подружилась с колючим неприветливым ветром. Но уста ее были скованы надеждой развеять терновое проклятье. Разговор оборвался.