– Что вы имеете в виду?

– Вообще-то, я не люблю копаться в психологии Лисбет; она возненавидела бы меня, если бы узнала об этом… Но в этих комиксах присутствует множество супергероев, которые воюют против врагов-злодеев, берут дело в свои руки, мстят и восстанавливают справедливость. В каком-то смысле комиксы ей, вероятно, подходили, откуда мне знать… Возможно, эти истории с их слишком очевидными выводами помогали ей прийти к пониманию.

– Вы считаете, что она поняла, что должна вырасти и сама стать супергероиней?

– По-видимому, да, – в собственном маленьком мирке. В то время Лисбет, разумеется, еще не знала, что Залаченко являлся бывшим советским супершпионом и что его тайны создали ему совершенно особое положение в шведском обществе. Она, несомненно, не имела представления о том, что его защищает специальный отдел Службы безопасности. Правда, она, так же как и Камилла, чувствовала, что отец защищен неким иммунитетом. К ним даже как-то раз приходил господин в сером пальто, который намеками дал им понять, что отцу нельзя попадать в неприятности – просто нельзя, и всё. Лисбет рано заподозрила, что заявлять на Залаченко в полицию или в социальные службы бессмысленно. Результатом могло стать лишь то, что к ним заявится новый мужик в сером пальто.

Нет, предыстории Лисбет не знала. Она еще ничего не знала о службах безопасности и действиях по обеспечению прикрытия. Но в глубине души она очень болезненно переживала бессилие семьи. Бессилие, Микаэль, может обернуться сокрушительной силой, и пока Лисбет еще недостаточно повзрослела для того, чтобы что-нибудь предпринять, она нуждалась в убежищах и местах, откуда могла бы черпать силу. Таким местом стал для нее мир супергероев. Многие из моего поколения, разумеется, презирают такого рода вещи. Но я лучше других знаю, что литература, будь то комиксы или изящные старые романы, может иметь большое значение. И мне известно, что Лисбет особенно прикипела к юной героине по имени Джанет ван Дайн.

– Ван Дайн?

– Именно. Девушка, отцом которой был богатый ученый. Отца, если я правильно помню, убили инопланетяне, и, чтобы суметь отомстить, Джанет ван Дайн разыскивает одного из его коллег и получает у него в лаборатории суперсилу. Обретает крылья, способность уменьшаться и увеличиваться в размере и кое-что еще. Она становится просто-напросто непобедимой, одевается в черное и желтое, как оса, и поэтому называет себя именно Осой, человеком, на которого невозможно сесть ни в прямом, ни в переносном смысле.

– Ха, этого я не знал… Значит, ее ник происходит оттуда?

– Думаю, не только ник. Я же ничего не знал о таких вещах, был замшелым стариком, который по-прежнему называл комиксы «Фантом» «Драгосом»[69]. Но, увидев в первый раз изображение Осы, я содрогнулся. В ней было так много от Лисбет… а в каком-то смысле так и осталось. Думаю, она взяла часть своего стиля от этого персонажа; правда, я не склонен придавать этому излишне большое значение. Оса была всего лишь персонажем комиксов, а Лисбет жила в высшей степени реальном мире. Впрочем, мне известно, что она частенько задумывалась над тем изменением, которое претерпела Джанет ван Дайн, став Осой. Где-то в глубине души она понимала, что вынуждена сама измениться столь же основательно: из ребенка и жертвы превратиться в кого-то, кто сможет противостоять высококлассному шпиону и совершенно беспощадному человеку.

Подобные мысли занимали ее день и ночь, и поэтому в переходный период Оса стала для нее важным образом, вымышленным источником вдохновения. Это обнаружила Камилла. Эта девчонка обладала просто жуткой способностью вынюхивать слабости людей. Она выискивала своими щупальцами чужие болевые точки и наносила удар, и поэтому начала всячески высмеивать Осу, или даже более того. Разузнав, кто является в комиксах врагами Осы, она стала называть себя их именами – Таносом и всеми прочими.

– Вы сказали, Таносом? – вдруг встрепенулся Микаэль.

– По-моему, его звали так. Персонаж-мужчина, злодей, который однажды влюбился в саму смерть, представшую перед ним в облике женщины, а потом стремился проявить себя достойным ее, или что-то в этом роде. Камилла приняла его сторону, чтобы провоцировать Лисбет. Она даже называла свою компашку «Обществом Пауков», потому что эта группа в каких-то комиксах является смертельными врагами «Братства Осы».

– Правда? – в глубокой задумчивости переспросил Микаэль.

– Да, ребячество, конечно, но отнюдь не невинное. Сестры уже тогда так сильно враждовали, что эти имена приобрели жуткое наполнение. Знаешь, как на войне, когда символы раздуваются и приобретают какой-то смертоносный оттенок.

– Это может по-прежнему иметь значение?

– Ты имеешь в виду имена?

– Думаю, да.

Микаэль толком не знал, что имел в виду. У него лишь возникло смутное ощущение, что он напал на след чего-то важного.

– Не знаю, – продолжал Хольгер Пальмгрен. – Они теперь взрослые люди, хотя нельзя забывать, что как раз в то время в их жизни все решалось и менялось. Задним числом даже мелкие детали могли приобрести роковое значение. Ведь не только Лисбет потеряла мать и попала в психиатрическую лечебницу. Жизнь Камиллы тоже разбилась вдребезги. Она лишилась дома, а отец, которым она так глубоко восхищалась, получил тяжелые ожоги. Залаченко, как ты знаешь, так до конца и не оправился после зажигательной бомбы Лисбет, а саму Камиллу поместили в приемную семью, очень далеко от того мира, где она являлась бесспорным центром. Ей это наверняка тоже причинило жуткую боль, и я ни секунды не сомневаюсь в том, что она с тех пор ненавидит Лисбет всей душой.

– Уверен, что так и есть, – сказал Микаэль.

Пальмгрен отпил еще глоток коньяку.

– Как я сказал, нельзя недооценивать тот период в их жизни. Сестры пребывали в состоянии полномасштабной войны, и, вероятно, обе сознавали, что дело идет к взрыву. Думаю даже, что они к нему готовились.

– Но по-разному.

– О, да. Лисбет очень быстро соображала, и у нее в голове непрерывно возникали новые дьявольские планы и стратегии. Но она действовала в одиночку. Камилла острым умом не отличалась – в традиционном смысле. Она не блистала способностями к учебе и не понимала абстрактных рассуждений. Но она умела манипулировать. Умела, как никто другой, привязывать к себе людей и использовать их, и поэтому, в отличие от Лисбет, никогда не оказывалась в одиночестве. У нее всегда имелись люди, выполнявшие ее поручения. Если Камилла обнаруживала, что Лисбет хорошо разбирается в чем-нибудь, что может представлять для нее опасность, она никогда не пыталась разобраться в этом сама – по той простой причине, что знала: в конкуренции с сестрой у нее не будет ни малейшего шанса.

– Что же она делала?

– Вместо этого она находила человека, а еще лучше нескольких, понимавших дело, что бы там ни было, и давала сдачи с их помощью. У нее всегда имелись подручные, приятели, готовые ради нее на что угодно… Но извини, я забежал вперед.