Эса был первым работником, к кому я пришел. Думал, что он отнесется к возвращению Юхани с той же холодностью, как если бы кто-нибудь из наших клиентов, скажем, сломал себе ногу. Но оказалось, что я был неправ.

— Эса, — сказал я как можно спокойнее, хотя внутри у меня все бурлило и загазованность помещения не располагала к безмятежной беседе. — Представим себе чисто теоретически ситуацию, что Парком руководил бы Юхани. Само по себе это ведь не добавило бы оборотных средств!

По-моему, я изложил суть дела так понятно, насколько это вообще возможно. Эса посмотрел мне прямо в глаза, поудобнее уселся в своем кресле с подголовником и обрел обычную решительность.

— У нас тут довольно близко еще и водные пути, — сказал он. — До реки Вантайоки меньше километра. Это Юхани подметил, самому мне в голову не приходило. Юхани предложил продумать какую-нибудь дополнительную защиту с помощью амфибийных транспортных средств, чтобы обеспечить безопасность не только на суше, но и на воде. Возможно, стоит наладить какое-то подводное наблюдение. Зачем ему об этом говорить, если бы никакой угрозы не было?

Блюдом дня, рыбными палочками «Обломки корабля», пахло в кафе так сильно, что, пока я шел по боковому проходу на кухню, мне показалось, что меня обваливают в панировке вместе с треской. Шум и гам служили к этому запаху дополнением. На мой взгляд, еда и крики — сочетание так себе, но дети, похоже, из-за этого не переживали.

Я прошел через распашную дверь на кухню, где обнаружил Йоханну, которая задвигала в духовой шкаф противень с клубнично-карамельными маффинами «Мечта капитана Флинта». Она закрыла дверцу духовки и повернулась ко мне. Выражение ее лица не изменилось. Поначалу из-за угловатых черт и жилистых рук я считал Йоханну кем-то вроде супермена. Впоследствии я узнал, что формированию такого облика способствуют годы, проведенные в тюрьме.

— Проголодались? — спросила она и быстрым движением убрала прядь рыжих волос за ухо. — Я собираюсь приготовить себе яичницу из десятка яиц, могу и вам заодно пожарить.

— Из десятка? — поразился я. — Нет, спасибо, не надо… из десятка яиц. Я пришел переговорить по другому поводу.

— Говорите, я пока закину яйца на сковородку.

В общении Йоханну всегда отличали скупость на эмоции и прямолинейность.

— Хорошо, — сказал я, поразившись скорости, с какой Йоханна разбила яйца в шипящее масло. — Как вы, разумеется, заметили, мой брат Юхани вернулся.

— Он у меня тут столуется — от завтрака до ужина, и обед не пропускает.

— Именно, — сказал я, когда яйца зашкварчали. — Юхани с вами разговаривал?

— Он сюда есть приходит. Иногда вместе закусываем. Точно яичницу не будете?

— Я абсолютно уверен, что не хочу ни одного яйца, — ответил я и понял, что немного нервничаю. Мне не хотелось, чтобы Йоханна это заметила, хотя я даже не смотрел в ее сторону. — Когда вы вместе ели, у вас заходила речь о делах Парка?

— Естественно, — сказала Йоханна и посмотрела на меня. — Мы же оба тут работаем.

Я отлично помнил, что только что услышал от Эсы.

— Возможно, Юхани делился какими-то планами насчет кафе. Было такое?

Йоханна едва заметно пожала плечами:

— Он считает, что можно много чего сделать с «Плюшкой и кружкой», в этом мы с ним сходимся. Я вам уже говорила о своих идеях.

— Прямо сейчас совершенно нереально открыть французское бистро на другой стороне Парка, — сказал я.

— Если послушать Юхани, то мы с ним мечтаем об одном и том же. — Йоханна провела лопаточкой под яичницей с аккуратностью нейрохирурга, выполняющего операцию на головном мозге. — И Юхани сказал, что если действовать заодно, то все получится. Он вроде знает одну славную винодельню, где мы будем напрямую заказывать хорошее вино. «Шато Платини». И еще у него есть импортер, специализирующийся на поставках паштетов. Миттеран. Юхани сказал, что хорошие идеи всегда окупаются и нужно открыто и смело смотреть вперед. И еще — что многое зависит от настроя, с каким берешься за дело.

Я подумал, что это не та Йоханна, которую я знал до сих пор. Прежняя никогда не сказала бы такого. Я наблюдал за тем, как аккуратно она переложила со сковороды на тарелку сохранившиеся в целости желтки и ослепительные белки, взяла тарелку и отнесла ее на стол.

— И еще Юхани особо подчеркнул, — сказала Йоханна, посыпая яичницу черным перцем, — что в меню бистро всегда должны быть свежие кальмары. Интересно, откуда он узнал, что это мое любимое блюдо?

Самппа заканчивал «активное сказительство». Так он называл свои занятия, когда с десяток детей слушали написанную Самппой историю и одновременно двигались — или, правильнее сказать, носились, толкались и ползали, то ускоряясь, то замедляясь в соответствии с описываемыми событиями. В сказке были места, где конкретика в действиях детей несколько размывалась. Время от времени гиппопотамы и альбатросы изъяснялись в довольно сложных психологических терминах, и я не был уверен, что эпизод, когда альбатрос встречается с гиппопотамом в суде, чтобы с ним развестись, так уж подходит для шестилетних малышей. Но было сразу видно, что эта история важна для Самппы, и он даже промокнул глаза на том месте, где альбатрос и гиппопотам расстались, а последний после долгих размышлений продолжал считать развод несправедливым.

Я дождался, пока Самппа закончит занятие и отправит детей к родителям. Затем подошел к нему и прямо спросил, о чем он разговаривал с Юхани. Самппа затряс головой так энергично, что я мог бы поклясться — серьги из птичьих перьев у него в ушах засвистели, разрезая воздух.

— Это конфиденциальная информация, — сказал он. — Я никому не расскажу, о чем шла речь на приеме.

— На приеме?

Самппа быстро почесал в затылке, и я успел задать следующий вопрос:

— Ты свое нынешнее место работы имеешь в виду?

Мне показалось, что Самппа смутился.

— Можно считать, что я начал новую деятельность, — сказал он наконец.

— Самппа, если ты не можешь говорить о делах Юхани, то наверняка можешь рассказать о своих. Что за деятельность ты начал?

— Приемы, — сказал он тихо.

— Но ты ведь здесь работаешь. На месячном окладе. Выполняешь работу, которая входит в твои обязанности. Проводишь различные тематические занятия для детей и все такое.

— Это может измениться, — сказал он после паузы, и я заметил в его голосе неожиданную уверенность и решимость.

— И Юхани пообещал тебе, что,