с социогенезом. Находятся далее нормативные, закрепленные в общественном сознании образы зла. Далее в отношении сил или персон, которые предполагается определить в качестве врагов, проводятся аналогии с установленными образами нормативного зла. Первоначально эти аналоги носят характер метафор, но затем и прямого уподобления. И вот конструируемый образ врага готов, будучи идентифицирован в качестве нового выражения зла.

Важным является показать, что это зло не отвлеченное, а представляет практическую угрозу для каждого представителя общности персонально, выступает как анти-Я. Итог — общность борется с номинированным новым врагом, прочитываемым в качестве эманации онтологического зла. В этом отношении категории добра и зла, неоправданно выхолощенные сегодня в отечественном политологическом дискурсе, являются категориями не только политической метафизики, но и реальной политики.479

Пример использования технологии маркировки врага на основе встраивания образа противника в когнитивную матрицу зла дает, в частности, распространение теории тоталитаризма. Суть теории состояла в уподоблении друг другу советского и нацистского режимов. Нацизм был осужден Нюрнбергским трибуналом и определен международным сообществом как зло, крайняя форма проявления человеконенавистничества. С началом «холодной войны» главным врагом для Запада оказывался уже СССР и позитивное отношение к нему в массовом сознании народов мира должно было быть вытеснено негативным отношением. Это и обеспечивала отчасти теория тоталитаризма. Суть ее состояла в уподоблении советского коммунизма германскому нацизму. На СССР переносилась маркировка в качестве субъекта зла, вначале подобного по определенным аспектам, а далее тождественного ему. В итоге же ввиду того, что Германия прошла очистительную процедуру денацификации, Советский Союз представал уже как главное зло. Когда же пала коммунистическая идеология, матрица тоталитарности была перенесена на Россию, и именно она стала выдаваться в качестве фактически главного врага «свободного мира».480

Технологии воздействия на сферу бессознательного

Открытие сферы бессознательного позволило вывести технологии манипулирования человеком на принципиально новый уровень возможностей. Манипулировать сознанием человека или группы теперь стало возможным не через воздействие на само сознание, а опосредовано — через бессознательное. Вместо убеждения включался механизм латентного программирования. В этом отношении Карла Юнга можно считать создателем методологии, положенной в дальнейшем в основание войн и революций нового типа.

За пластом сознания, сообразно с юнговской методологией, находятся личное, родовое и коллективное бессознательное, а также самость — глубинное ядро личности. Личное бессознательное активируется при использовании в манипулятивных целях комплексов неполноценности и превосходства человека, полученных им психологических травм. При выходе на уровень родового бессознательного целевое воздействие происходит на поколенчески передаваемую память предков, при погружении до глубин коллективного — на базовые архетипы. Психоанализ говорит также о феномене «тени», как запретных для человека желаниях, вытесняемых сознанием в силу их запретностии, в глубинные посты бессознательного. Но при манипулятивных задачах, в частности, при провоцировании революционного взрыва запретные желания могут быть целевым образом пробуждены.481

Технологии борьбы за культурную гегемонию

Наряду с Юнгом принципиальное значение в развитие методологии манипулирования массовым сознанием в политических целях сыграл Антонио Грамши. Принадлежность его к марксистскому направлению не отменяет возможность использования грамшианской методологии в реализации целевых установок с позиций иных идеологий. Так, воспринявшие идеи итальянского теоретика, сторонники движения «новых правых» часто позиционируют себя как «грамшианцы справа».482 Суть теории Грамши состоит в том, что политическая борьба есть в сути своей борьба за культурную гегемонию. Борьба за культурную гегемонию ведется по всему пространству бытия человека — на уровне литературы, апелляций к истории, моды, спорта, бытовых разговоров, анекдотов и т. п. Итог — обеспечение легитимности одних политических сил и делегитимизация других. Захват власти остается важнейшей составляющей борьбы, но только как технологический акт, подготовленный системной пропагандой в сфере культуры.483

Эти положения Грамши, безусловно, модернизировали марксизм, демонстрируя факторное значение того, что определялось в марксистской традиции в качестве надстройки. Однако принципиальное значение пропаганды признавалось и классиками марксизма. В духе грамшианской методологии звучит, например, высказывание В.И. Ленина, сделанное им в 1905 году: «Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции».484

В практическом смысле для политических акторов применение грамшианской методологии означает решение задачи доминации в общественном дискурсе. Кто контролирует дискурс, тот формирует повестку дня. Кому удастся установить свой контроль над формированием повестки дня, тот определяет принятие политических решений. Контроль за принятием решений это и есть собственно политическая власть.

Технология расширения рамок допустимого

Технология расширение рамок допустимого еще задолго до представления ее в 1990-е годы вице-президентом Маккинакского центра публичной политики Джозефом Овертоном использовалась в реалиях межгосударственной политической борьбы, и в частности, в борьбе против СССР. Технология построена на включение в пространство возможного элементов, которые исходно в ней считаются немыслимыми. Постепенно элементы легитимизируются, врастают в систему, подменяют ее базовые основания, и в итоге она разрушается. Особенность технологии, получившей название «окна Овертона» состоит в том, что на начальном этапе система не критикуется, так как критика не будет воспринята подавляющим большинством адептов.

Разве восприняли бы советские граждане критику социализма, если бы реформаторы начали с нее? Напротив, в рамках демонстрируемой приверженности социализму развертывалась критика «буржуазных концепций». Но эти концепции, первоначально заклейменные, включались в информационное пространство. Именно из «критики» и получали изначально советские граждане информацию об антисоветском дискурсе. Далее степень критичности ослабевала, начинали высказываться предположения, что оппоненты правы. И как итог переход к позиции — безусловно правы они. В концепции «окон Овертона» последовательность расширения пространства допустимого — «открытия окна» выражалась следующим алгоритмом — немыслимое, радикальное, приемлемое, разумное, стандартная, действующая норма.485

Технологии навязывания коллективного мнения

Матрица восприятия человеком окружающего мира может формироваться как за счет принятия стандартов коллективного мышления, так и принятия позиции «критически мыслящих личностей» — разрушителей стереотипов. Обе технологии — навязывания коллективного мнения и взрыва групповых подходов за счет атаки активных критиков используется при манипулировании массовым сознанием. Два психологических эксперимента — исследование Соломона Аша и исследование Сержа Московичи раскрывают различные стороны этой проблемы. Эксперимент Аша показывал влияние нормативной позиции большинства