- Так-то лучше. Будете вести себя прилично, может быть, еще намилуетесь! - прошипел дед. – А теперь, Добрыня, иди сюда. Без тебя и без твоей ведьмы мне никак не справится.

Удерживая рвущийся с губ крик, сжала пальцы рук в кулаки, глядя, как Волков подходит к существу.

Что он пытался мне сказать? Почему извинялся? Он ведь сделал все ради меня. И ключи эти треклятые отдал. Так…кажется я не о том думаю.

Стиснув зубы, увидела, как нечисть закатала, в прямом смысле, широкие рукава балахона, явив противные тонкие руки, и всунула ключ в скважину на огромном замке. Провернула. Раздался звук подобный грому. Сердце забилось быстрее. Холм содрогнулся, земля качнулась под ногами.

«Он научил меня создавать пламя!» – вспомнила и невольно закусила губу.

Кажется, теперь я все поняла. И то, почему он извинялся. Да и как ему было не извиняться, если все это, что сейчас происходит с нами, он сам и подстроил!

«Мог бы и предупредить!» - простонала мысленно и разозлилась уже не на Степана, а на Добрыню. Нет, наверное, он не мог мне все рассказать. Я бы выдала нас. А так…

Интересно, знала ли Маруся? Ох, сомневаюсь.

Но думать и злиться некогда. Добрыня сказал ясно, что у нас один шанс не выпустить нечисть из ее ловушки.

- А теперь ты, - прошипел дед и отошел в сторону, пропуская Добрыню вперед.

Так и есть. Нас притащили сюда по причине, которую мне ранее уже рассказал Волков.

Только хранители могут использовать свои ключи! Без нас старик провернул бы ключ всего один раз! А нужно три! По количеству ключей и, соответственно, хранителей! И я последняя подойду к своему ключу!

Первым была темная сторона. Ключ нечисти.

Вторым – ключ клана колдунов. И третий – ковена ведьм. Все правильно. Боги, дайте мне силы. Как же хорошо, что мне хватило ума не пульнуть огнем в Степана там, в доме! Иначе я сейчас бы не справилась. А мне нужно собраться силами и сделать то, чему меня научил Волков.

Я попыталась расслабиться, призвать магию, как тогда на чердаке, за минуту до взрыва и пожара. В это время Добрыня провернул свой ключ. Он и не мог иначе. Он дал клятву, а вот я никому ничего не обещала.

Ну, темный гад, берегись. Подпалю я твои ключи! Будешь знать, что не нужно недооценивать ведьму, даже самую слабую из недоучек! К тому же, никому не позволено обижать женщин. Мы существа мстительные.

Удивительное дело, но подобные мысли помогли. Магия потекла под кожей, наполняя руки силой, теплом, а затем и истинным пламенем. Ох, только бы не показать его раньше времени!

Добрыня вставил ключ и провернул. И снова над холмом прогремел гром. Земля качнулась, и замок щелкнул, а цепи дрогнули.

- О, да! – существо в балахоне едва не запищало от радости и предвкушения. Разве что не запрыгало на месте, потирая ладони.

- Ты! Теперь ты! И все будет закончено! – сорвавшимся от волнения голосом, велел мне дед.

Я выдохнула. Сделала испуганное лицо, что, впрочем, удалось с легкостью, так как я и вправду очень волновалась, и боялась, а затем на негнущихся ногах пошла к дереву.

- Три ключа сольются в один! Три хранителя откроют замок и снимут оковы, три удара сорвут цепи! – пропел старик. Мне показалось, что он сходит с ума. На Добрыню даже не посмотрела. Боялась выдать себя взглядом или эмоциями. Шла и думала, что он, все же, немного гад. И да, я его все равно люблю. Ведь не просто так принялся учить меня сразу огонь извлекать. Эх, стоило догадаться раньше. Ну ладно! Вот все завершится благополучно, и я ему…Ух, как я ему!

Приободренная собственными глупыми мыслями, подошла к замку. Ключ был огромный и сиял. Цепь и сам замок пошли тонкими трещинами, похожими на паутину.

Тут много ума не надо, чтобы понять – еще один поворот ключа и замок упадет, а вместе с ним и цепи, удерживающие то, что находится внутри жуткого ящика.

- Давай! Крути! – прошипела нечисть.

- Голова раскалывается, - проговорила в ответ и не солгала. Боль становилась все сильнее и, кажется, тот факт, что я призвала магию, вычерпал мои силы и способность сопротивляться боли. Как же далеко мы находимся от дома, если не прошло и десяти – пятнадцати минут, а меня уже начинает тошнить.

- Открывай! – не в силах сдержаться, рявкнуло существо.

Я положила руки на ключ и резко повернувшись, взглянула во тьму, таившуюся под капюшоном.

- Ага! Щаз, мерзость, - выкрикнула и выдернула ключ.

Признаюсь честно, не ожидала, что он выскользнет из скважины так легко. А потому едва не упала от собственной инерции. Увидев, что я сделала, Степан бросился ко мне, да не тут-то было. Дорогу ему преградил Волков. Я не видела, как схлестнулись эти двое. Я просто встала на колени, воткнула громадину ключа в сырую землю и выпустила огонь.

Пламя вспыхнуло с яростью, словно только и ждало, когда получит свободу. Наверное, я сделала что-то не так, потому что руки опалило нестерпимым жаром. Крик боли сорвался с губ. Что-то внутри меня зашептало: «Брось! Оставь! Сгоришь же ни за что! Вася!», - но я стиснула зубы, рыдая от боли и продолжая удерживать ненавистный ключ. Страх и ярость придали сил, увеличили ману.

Сначала ничего не происходило. Ключ сопротивлялся, а потом что-то изменилось. Ярко вспыхнул свет, слепя глаза, и металл раскалился докрасна.

- Ааа! – задрожало в воздухе, словно кто-то громадный и могучий завопил от боли. И что скрывать, я кричала вместе с ним.

- Нет! Нет! – раздалось за спиной. – Не смей! – голос сорвался на визг, но теперь это был не визг счастья, а ужаса.

Вот как! Даже на мгновение боль отступила. Оказывается, нечисти тоже может быть больно!

- Пропади пропадом, гадость ты этакая! – я кричала, чувствуя, как горят руки. Боже, как же это было больно! Даже забыла о том, что меня тошнило. А голова… Да теперь эта боль не шла ни в какое сравнении с головной!

Ключ под ладонью таял, плавился. Я плакала и слезы, падая на раскалившийся металл, шипели, будто возмущались подобным отношением.

За спиной шла борьба. Короткая и злая. А у меня даже сил не было обернуться. Сила таяла, пламя росло. Я знала, что Добрыня там позади меня удерживает Степана, не дает ему добраться до ключа. Нет, он не убьет его. Он же поклялся. Но удержать может.

- Сгинь, гадость! – прошептала, глядя на потемневшие руки. Ключ сполз в одну сплошную лужицу металла, алую, горящую. Кто-то положил руки мне на плечи, потянул прочь твердя:

- Все, Василиса, все!

Я обернулась, успела увидеть лицо Добрыни. Боль застилала глаза и открывшийся портал увидела не сразу, как и тех, кто выпрыгнул из него.

- Ой-ей! Вот шо делаетси!

Знакомый голос. Так это моя Маруся!

- Василисушка! – запричитала домовиха и бросилась ко мне.