id="id306">

Былинка

Не имея в распоряжении

Кроме нежности, ничего,

Как приводит она в движение

Белокнижное колдовство?

Упираясь вершинкой тоненькой

В землю влажную, как ногой,

Под стотонной плитой бетонною

Выгибает себя дугой.

И оковы ее, которые

Не стащить и пяти волам,

Как в классической аллегории,

Разрываются пополам.

Есть примеры тому в истории,

А недавно и Мандельштам…

Ткань двойная

Что без читателя поэт?

Он монолог (вне разговора),

Он охромевший Архимед,

Лишенный подлинной опоры.

Свидетель будет лицезреть

Явленье и поймет законы,

А яблоку нелепо зреть

Без Евы, падать без Ньютона.

Что делать – так устроен свет,

Не нам менять порядки эти:

И пол, и полюс, и поэт

Равно нуждаются в ответе.

На высший суд призвав меня,

Когда окончатся все сроки,

Мне в преступление вменят

Мной недотянутые строки.

И гневно вопросят в упор:

«К чему ты наплодил уродцев?»

Но я не сдамся на укор

И так попробую бороться:

«Я не горжусь своим стихом.

Неточен почерк мой. Однако

Есть у меня заслуга в том,

Что я читатель Пастернака.»

Открытие стиха

Приглядись к стиху – увидишь.

Открывается всегда,

Как шампанское, как Китеж,

Как сверхновая звезда.

И как ларчик, и как рана,

И как древняя страна,

Как объятье – без обмана,

Как родник весной – до дна.

Кто в стихи глядит как в воду,

Открывает, окрылен,

В них случайность и закон,

Подчиненье и свободу,

Тяжкий труд и легкий звон,

Смерти смех и жизни стон,

Словом, открывает он

(Словом открывает он!)

В них явление природы.

Диалексика природы

К словам я присмотрюсь,

Прислушаюсь, придвинусь —

То вижу минус-плюс,

То слышу плюс и минус.

Возьмем, к примеру, лесть

И звонкую монету:

У лести рифма – есть,

А у монеты – нету.

В небытии есть быть,

А в глухоте есть ухо,

В любить таится бить,

В аду – кусочек духа.

У каждой из частиц

Есть собственное анти-,

У лестницы есть ниц,

И Данте скрыт в педанте.

А Данте кто? Поэт!

Талант и эмигрант он,

Поэтому да-нет

Содержится и в Данте.

Недоумь – слово – заумь

(Тристих)

Дыр-бул-щыл

Меня возьми да надоумь

Пичужка, как это ни странно,

Что горемычна недоумь,

А заумь гореотуманна.

Я с дыр-бул-щылом шел в руках,

Не то поэт, не то читатель,

Но все равно – шел в дураках,

Глядь –

По березе прыгал дятел,

Красной шапочкой качал,

Словно лодку конопатил,

Во все щелочки стучал.

Мы с ним спелись для дуэта

Отбивал он так и ток,

Я проворно в схему эту

Подключал за слогом слог.

У него была сноровка

(Да и я ведь не простак!)

Выходило очень ловко,

Приблизительно вот так:

То так, то ток,

Таков мой такт –

Мастак, знаток

Таких токкат.

Вот теперь не бестолково

Получалось у него:

Недоумь рождала слово

Через наше озорство.

Вдруг фырх-порх – и горя мало!

Вот и кончился дуэт:

Птичка Божия не знала,

Что она полу-

ПОЭТ

В начале было Слово

До всех эонов, эр, эпох

Весь мир был в Слове – тот и этот,

И Слово означало – Бог:

Начало, замысел и метод.

Но по законам естества

Тяжелой плотью стало Слово,

И ты явился в мир, чтоб снова

Перековать его в слова:

На человеческий язык

Речь духа переводит лира,

На недоумь – звериный рык,

На заумь –

СОТВОРЕНЬЕ МИРА

Е равно эм-це квадрат

В начале было Слово там:

СЕЗАМ

Крутой замес бродил в сезаме,

Змеясь, жило в нем словопламя,

Формировался звукоряд,

И проявлялись буквосвойства:

СЕЗАМ

AЗ ЕСМь AЗ

Е = МС2

Сезаумь, откройся!

Белым по белому

Зима пришла в суровости,

А принесла снежновости.

Все поле снегом замело,

Белым-бело, мелым-мело,

На поле снеголым-голо,

И над укрытой тропкою,

Над стежкой неприметною,

Снегладкою, сугробкою,

Почти что беспредметною,

Туды-сюды, сюды-туды

Бегут снегалочьи следы,

Как зимниероглифы,

Снегипетские мифы.

В лесу дубы немногие,

Снеголые, снежногие.

Висят на каждой елочке

Снегвоздики, снеголочки.

И снеголовая сосна

Стоит прямее дротика.

Сугробовая тишина.

Снеграфика. Снеготика.

Мир стихотворца глазами панглоса

В мире, где молодо-зелено

Сердце на склоне лет,

В мире, где ни эллина,

Ни иудея нет,

В мире, где вертится иначе

Чертова карусель,

Только Дантесы Мартынычи

И попадают в цель.

Но неуместны жалобы —

Мол, если бы да кабы

Жертва их избежала бы

Авелевой судьбы…

Лучше уж в гроб, чем Каином!

Лучше Кандид, чем бандит,

Которому неприкаянным

В убийцах всю жизнь ходить!

Было б совсем не