18 сентября 1916 г. Грэм послал мне номер газеты L’Idea Nazionale («Национальная идея») за 10 сентября, в которой опубликована карта с претензиями Италии после наступления мира.

Король Константин согласился с тем, что ему придется создать министерство кабинета министров, неполитическое объединение. Он избавился от Заимиса и компании и назначил парламентских министров с германофильскими наклонностями. Поскольку его Генеральный штаб, как и он сам, не желает драться с немцами и болгарами, даже защищая греческую территорию, представители греческой ставки и их многочисленные сторонники в армии будут готовы защищать его против народного восстания (так как народ — более легкий противник). Пока его трон находится в относительной безопасности. Французская пресса все больше распаляется, когда пишет о Константине; возможно, британская пресса вскоре последует ее примеру. Даже Клемансо заразился антигреческими настроениями.

Вчера видел Бриана. Он не верит в возможность сепаратного мира между Россией и Германией, даже если — чего не может быть — министры-германофилы убедят императора в необходимости договориться о сепаратном мире с правителем гуннов.

20 сентября 1916 г. Наши бронированные так называемые «танки» стали огромным сюрпризом для французской публики и очень неприятным сюрпризом для немцев. По словам военного атташе, представители французского военного командования о них знали, в чем я сомневаюсь.

Сэр Г. Норман обосновался в Париже, чтобы следить за новым изобретением. Он уверяет, что знает абсолютно все о наших гусеничных танках, причем во всех подробностях. Он первым показал мне фотографии наших и вражеских окопов, снятые наблюдателями с самолетов, а также карты, изготовленные по снимкам. Такие карты распечатывают со скоростью 2000 в час с начала проявления фотографии. В одном месте наши и вражеские окопы находятся на расстоянии всего 40 ярдов друг от друга. Кроме того, он показал фотографию разрыва снаряда — очень похоже на салютный залп.

Воодушевленный прием, какой получила вчера в Палате депутатов речь Бриана, направленная против неполноценного мира, и принятое большинством в 421 против 26 голосов решение распечатать ее в виде листовок и расклеить по всей стране станут мощным ударом по пацифистам. Кайо отсутствовал, так как находился в отъезде. Похвала Бриана в адрес Великобритании направлена против здешних навозных мух, которые верят националистам и сторонникам Ватикана; последние умаляют то, что уже сделала и делает Англия.

Вчера вечером Бриан пребывал в превосходном настроении. Ничего удивительного!

Недавно обсуждали вопрос о контрибуциях. По-моему, правительству Германии придется продать синдикатам государственные железные дороги и леса. Однако ни один представитель нынешних врагов Германии не должен получить долю в этих предприятиях. Главные порты Германии придется содержать в порядке, чтобы ее нынешние противники могли без помех собирать таможенные пошлины в счет погашения производимых Германией выплат — до тех пор, пока вся контрибуция не будет выплачена. Правда, сейчас до подсчетов суммы контрибуции еще очень далеко.

Думаю, что Саррай сейчас в самом деле движется вперед. Если он не пройдет этот путь, его «освободят», несмотря на приятелей с улицы Валуа. Румыния хотела взять штурмом Трансильванию, но получила жестокий пинок, который должен вразумить ее относительно того, в чем состоит ее долг по отношению к союзникам.

22 сентября 1916 г. Как пацифисты объяснят, что в Палате депутатов проголосовали 421 против 26 за публикацию речи Бриана, в которой он хвалил усилия Великобритании и открыто объявил, что выступает за войну до победного конца. Их спаситель Франции, Кайо, в виде исключения осознал, каково истинное положение дел, и, испросив разрешения, остался в стороне. Вчера в Палате депутатов разыгралась еще одна сцена, когда плохо пришлось партии сторонников «мира любой ценой» и «сближения с немецкими братьями». Один из той партии, Лонге, — внук Карла Маркса. Когда французское правительство находилось в Бордо, он подал прошение с целью попасть на службу в британские войска, предпочтительно индийские, в качестве переводчика. Так как он был депутатом, Мильерану трудно было ему отказать, но я парировал удар и отказался принять Лонге, который желал перейти в англиканскую веру. Ему не удалось получить работу, на которую он надеялся. Он всячески поддерживает живущих во Франции индийцев-революционеров.

24 сентября 1916 г. Сегодня из Саутгемптона нет кораблей; не выходят они и из Гавра. Вчера женщинам и детям запретили пересекать Ла-Манш из Булони. Прекрасно, что мы сбили два цеппелина из шести, участвовавших в налете, и очень жаль, что оба сгорели.

25 сентября 1916 г. Гаврский путь снова открыт. Вот что рассказал один француз о захвате немецкими торпедными катерами нидерландского судна «Принц Хендрик», которое шло из Флашинга в Грейвзенд. Жена французского дипкурьера избавилась от некоторых писем, которые он вез, но больше ни от чего. Дипкурьер британского МИДа выбросил за борт сумку с дипломатической почтой. К сожалению, она всплыла и, как я полагаю, была подобрана немцами: они как будто заранее знали имена французских и британских дипкурьеров и номера их кают, так как они сразу за ними пришли. Нидерландское судно отбуксировали в Зеебрюгге, где провели еще один, более тщательный обыск. Французского и британского дипкурьеров задержали как пленных. Жену французского курьера освободили. Почему сумка с дипломатической почтой оказалась не такой тяжелой и не утонула сразу, как было приказано?

26 сентября 1916 г. Какая прекрасная новость! Мы взяли Комбль и Тьепваль, много немецких пленных!

Ходят слухи, что положение Штюрмера непрочно и что его, возможно, сменит хороший человек, то есть Гирс, нынешний посол России в Риме. Боюсь, что новость слишком хороша для того, чтобы быть правдой.

Сегодня встретил Крюппи[324]. Он был одним из пылких друзей Кайо. Он отрекся от него больше, чем трижды, и высмеивал предположение, будто Кайо имеет какой-то вес. Кроме того, он говорил о том, сколько вреда причинил Делькассе.

28 сентября 1916 г. Д-р Диллон воображал, что, если бы его послали в Болгарию, он бы все урегулировал в нашу пользу, но с Фердинандом уже разобрались. Когда оказалось, что Константин никуда не выступит, Фердинанду сделали ряд предложений. Каждая сторона обещала то, что ей не принадлежало. Игра была глупой, потому что не возымела желаемого действия. Сегодня утром у Смита я встретил великую княжну Анастасию[325]. Она отвела меня в сторону и сообщила: Англии необходимо купить болгар и турок и еще — хотя она об этом не упомянула — отдать Болгарию и Турцию в распоряжение России!