о взаимном ненападении, оборонительный пакт, а затем идёт военный союз. Последнее — это дело рискованное, поэтому, в данный момент, существует только один подобный — блок «Оси».

СССР же вообще один в этом мире — никто не хочет вступать с ним в оборонительные и, уж тем более, военные союзы.

США решили придерживаться доктрины Монро, которая теперь нужна не для прикрытия их интересов в Латинской Америке, а для невмешательства в европейские проблемы. А остальные страны выжидают развития событий.

— А вот это уже тревожно, — произнёс Аркадий. — Это внесёт сильный дисбаланс в южноамериканскую политику…

— Похоже, что Столыпин готовится к войне, — сказал Эйтингтон. — Единственная возможная цель — Бразилия. Мы что-то должны с этим делать?

— Вообще-то, должны, — вздохнул Аркадий. — Усиление Столыпина — это усиление контрреволюции. Только вот он старый и больной. Есть ли данные по преемнику?

— Есть несколько возможных кандидатов, — произнёс Наум Исаакович. — Но самый вероятный — генерал-лейтенант Чебышев Владимир Владимирович, 1885 года рождения. Родом из Калужской области, из дворян, предположительно, столбовых. Выпускник Николаевского кавалерийского училища. На момент окончания Империалистической войны был в звании полковника. Известно, что очень хорошо проявил себя во время войны в Гран-Чако. Сейчас занимается приёмом дел у Столыпина. Лично Столыпин передаёт дела не только ему, но и нескольким возможным кандидатам. Однако с Чебышевым он проводит больше всего времени. В связи с этим, мы сочли, что он наиболее вероятный преемник.

— А этот молодой… — произнёс Аркадий. — Всего пятьдесят четыре года…

— Насколько нам известно, он рьяный контрреволюционер, — сказал Эйтингтон. — Полностью разделяет идеи Столыпина и, вероятнее всего, будет продолжать его политику.

— Присмотритесь к нему, — произнёс Немиров. — Напиши обоснование и согласуй с комиссией по инфобезу — нужно подпустить к кандидату агентуру. Чтобы, в случае чего, убрать его.

— По вопросам контры у нас с Дементьевым полное взаимопонимание, — кивнул Наум Исаакович. — Вопрос по поводу западной границы…

— Да что вы трясётесь? — раздражённым тоном спросил Аркадий. — Всё, происходящее там, абсолютно нормально и понятно. Ну, давай, удиви меня чем-то новым!

— Произошло несколько инцидентов с «залётными», — ответил Эйтингтон. — Одного сбили и интернировали. Немцы молчат. По диплинии — полная тишина. Будто и не было ничего. А мы ведь им «Филина» сбили, взяли троих — пилота, стрелка и наблюдателя. Наблюдатель, кстати, съел фотоплёнку.

— Зачем? — спросил недоумевающий Немиров. — Мы же и так знаем, что на ней изображено и что они хотят выяснить…

— Возможно, инструкция такая, — пожал плечами председатель КГБ. — Только вот пилот забыл съесть папку с полётным заданием, поэтому наблюдатель зря давился целлюлозой.

— Хорошо, что стрелок патроны жрать не начал, — произнёс Аркадий и усмехнулся.

— Происходящее совершенно ненормально, — сказал Эйтингтон. — Мы тоже направляем разведчиков и фотографируем приграничье, они пытаются их сбить всеми доступными средствами. Но все делают вид, будто ничего не происходит.

— Так ничего и не происходит! — воскликнул Аркадий. — Ты лучше меня знаешь, как бы всё сейчас выглядело на границе, если бы мы решили, что пора.

— Да, — кивнул Эйтингтон.

— У них там тоже не дураки сидят и начинать вторжение только с разведки не будут, — улыбнулся Немиров.

— Но эта их постепенная концентрация войск… — начал председатель КГБ.

— … не значит, ровным счётом, ничего, — закончил за него генсек. — Это даже не прелюдия к войне. Ты лучше обрати внимание на то, что мы смогли удивить немцев. Вот это вот молчание после удавшейся провокации — это признак их удивления. Если бы мы не отреагировали, или отреагировали бы иначе, то ты бы уже, по своим каналам, получал информацию «для внутригерманского потребления» — о том, как мы слабы, что, в свою очередь, означает, что провокации нужно усиливать, количественно и качественно.

— Я понимаю, — кивнул Эйтингтон. — Но Верховный Совет взволнован.

— Оставь это мне, пожалуйста, — попросил Аркадий. — Ещё что-то есть?

— Есть кое-какие крючки по украинским националистам во Франции и Канаде, но это я сам могу решить, — произнёс Эйтингтон.

— Если будут устранения, постарайся сделать так, чтобы всё выглядело естественно, — посоветовал ему Немиров. — Незачем плодить «мучеников»…

— Так точно! — козырнул председатель КГБ. — Разрешите идти?

— Иди, — кивнул ему генсек.

Аркадий, наконец-то, получил возможность почитать рапорты по «Стеклу», он открыл первую папку и…

— Товарищ генерал-полковник, к вам, без записи, пришёл гвардии старшина в отставке Говоров, — заглянул в кабинет Ванечкин.

— Говоров? — удивился Немиров и захлопнул папку. — Запускай.

— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! — браво козырнул Иван Говоров, вошедший в кабинет.

— Здравствуй! — встал Аркадий из-за стола и подошёл к нему.

Они пожали друг другу руки и крепко обнялись.

— Как тебе на гражданке? — спросил Немиров, после того, как Говоров сел в кресло для посетителей. — Как поживаешь?

— Плохо, товарищ генерал… — пожаловался Иван. — Жена, дети, работа — обыденность обрыдла… Нет, я семью свою люблю, но тяжело…

— А что там тяжёлого? — спросил Аркадий. — У меня у самого жена и дети. Вижу их, конечно же, не так часто, как хотелось бы, но сам понимаешь — служба…

— Вот! — воскликнул Говоров. — Вы на службе — вы народу служите. А я что? Пенсию получаю по выслуге, наградные до сих пор капают, да и сбережений накопил немало. Хотел военную артель открыть, ветеранов собрать, а тут закон этот проклятый вышел… Устроился в народное предприятие, холодильники выпускаем — а я не умею ничего, с юнцами учусь, а зарплату платят, как полноценному рабочему. Обижать не хотят, но тем самым и обижают. Я обратно хочу, товарищ генерал!

— Сколько тебе лет, старшина Говоров? — спросил Аркадий со вздохом.

— Пятьдесят шесть, — ответил Иван.

— Старшин таких лет не бывает, — покачал головой Немиров. — Я же о тебе похлопотал — к твоей выслуге добавили пару лет, чтобы тебя пораньше на пенсию отправить и пенсия была побольше. Куда тебе воевать?

— Не могу не воевать, — ответил Говоров. — Чужой я тут. И для жены, и для детей.

— А ты к психологам ходил? — поинтересовался Немиров.

— Зачем зря время тратить? — спросил Иван. — Что они мне сделают?