А потом Вольева опустилась откуда-то из середины зала, где она находилась все это время, невидимая, и сразу повела огонь по Кьярваль, сначала из легкого оружия, а затем из более мощных систем. Кьярваль ответила тем, что часть своей огневой мощи переадресовала опускавшемуся триумвиру. Снаряды попадали в Вольеву, выжигая черные пятна на ее скафандре, вырывая фрагменты из гибких сочленений, ломая орудия в амбразурах. Все же Вольевой вскоре удалось подавить сопротивление подчиненной. Скафандр Кьярваль морщился, теряя свою прочность. Его орудия выбывали из строя, снаряды шли мимо цели, разлетаясь по всему залу.

Наконец – вряд ли прошло больше минуты с того момента, когда Кьярваль стала палить по Хоури, – она рухнула на пол. Ее скафандр в тех местах, где он не почернел от попаданий, представлял собой калейдоскоп психоделических пятен и быстро сменяющих друг друга геометрических узоров, из которых торчали обломки оружия и приборов. Конечности скафандра бессмысленно рубили воздух, из них беспрестанно вы двигались и тут же втягивались различные манипуляторы и чудовищные, размером с ребенка, кисти рук.

Хоури встала, пытаясь не кричать от боли в раненой ноге. Скафандр висел на ее плечах, словно подстреленный товарищ, и все-таки ей удалось доковылять до Кьярваль.

Вольева и другой человек в скафандре – должно быть, Суджик – уже стояли там, наклонившись над поверженной и пытаясь прочесть медицинский диагноз на дисплее.

– Мертва, – сказала Вольева.

Мантель, Северная часть горного массива Нехбет, Ресургем, год 2566-й

В тот день, когда пришельцы впервые объявили о своем прибытии, Силвеста разбудил резкий белый свет, направленный прямо в глаза. Он заслонялся рукой, дожидаясь, когда зрение пройдет довольно сложный процесс адаптации. В такие моменты с ним было практически невозможно разговаривать; Слука, похоже, это понимала. После того как его глаза лишились многих функций, им требовалось гораздо больше времени, чтобы приспособиться к перемене освещения. Этот процесс, изобилующий ошибками и предупреждениями, был еще и довольно болезненным.

Как сквозь туман Силвест ощущал присутствие Паскаль, которая сидела рядом и прикрывала простыней обнаженную грудь.

– А ну просыпайтесь! – прикрикнула Слука. – Оба. Я подожду снаружи, пока вы оденетесь.

Паскаль и Силвест впопыхах кое-как натянули одежду. За открытой дверью Слука и двое охранников терпеливо ждали. Все трое, похоже, были без оружия.

Силвеста вместе с женой вывели в административный сектор Мантеля, где утренняя смена приверженцев «Истинного пути» собралась вокруг четырехугольного экрана. Термосы с кофе, сэндвичи – все это стояло на столе, никем не тронутое.

Что бы ни происходило, подумал Силвест, это достаточно серьезно, чтобы отбить аппетит.

Он слышал чей-то голос – громкий и резкий, будто исходивший из громкоговорителя. Одновременно шел общий оживленный разговор, так что Силвесту лишь иногда удавалось уловить несколько слов из передачи. Разборчиво произносилась только его собственная фамилия – ее довольно часто повторял тот, кто обращался с экрана к аудитории.

Он протолкался вперед, чувствуя, что присутствующие относятся к нему на диво уважительно. А может, это просто жалость к тому, чья участь окончательно решена?

Паскаль подошла и стала рядом.

– Ты узнал эту женщину? – спросила она.

– Какую женщину?

– Ту, что на экране.

Но Силвесту продолговатый экран показывал лишь множество серебристо-серых мазков, как на картинах пуантилистов.

– Мои глаза плохо воспринимают видео, – обратился он одновременно и к Слуке, и к Паскаль. – И я ни черта не слышу. Может, расскажете, что я пропустил?

Из толпы вышел Фолкендер.

– Если хотите, я слегка подгоню ваше зрение к изображению на экране. На это уйдет несколько минут. – Он увлек Силвеста в угол комнаты.

За ними последовали Слука и Паскаль. Там Фолкендер раскрыл свой чемоданчик и вынул несколько блестящих инструментов.

– А теперь вы, конечно, скажете, что мне совсем не будет больно, – сказал Силвест.

– Даже не подумаю, – отозвался Фолкендер. – Ведь это было бы неправдой, верно?

Он щелкнул пальцами, обращаясь не то к Паскаль, не то к своему ассистенту. Силвест этого так и не понял, потому что его поле зрения вдруг сильно сузилось.

– Дайте чашку кофе, это его отвлечет. А когда он увидит экран, ему потребуется что-нибудь покрепче кофе.

– Все так плохо?

– Боюсь, Фолкендер не шутит, – вмешалась Слука.

– Кажется, вы просто развлекаетесь за мой счет, – сказал Силвест и закусил губу, чтобы сдержать мучительный стон.

Правда, на протяжении короткой операции боль не усиливалась.

– Так вы собираетесь сказать, в чем дело? Если меня разбудили, значит случилось что-то важное.

– Ультра объявили о своем присутствии, – сказала Слука.

– Ну, это я и без тебя понял. А как они это сделали? Высадились из шаттла в центре Кювье?

– Пока ничего столь нахального. Но худшее наверняка впереди.

Кто-то сунул ему в руку чашку. Фолкендер сделал небольшой перерыв, давая Силвесту возможность выпить кофе. Тот был горек и почти остыл, но сонливость он прогнал. Силвест услышал голос Слуки:

– На экране сейчас идет повтор аудиовизуального послания. Оно передается непрерывно уже больше получаса.

– С корабля?

– Нет. Видимо, им удалось подключиться к нашей спутниковой сети. Свое сообщение они накладывают на наши рутинные передачи.

Силвест кивнул и тут же пожалел об этом.

– Значит, они не хотят, чтобы мы определили их местонахождение.

Или, подумал он, хотят убедить нас в своем техническом превосходстве. Показывают, что могут проникать в наши информационные системы. Это больше похоже на правду и подчеркивает не столько наглость и решительность ультра вообще, сколько наглость и решительность определенной корабельной команды. Зачем объявлять о своем присутствии в общепринятом порядке, когда можно поджечь кустарник и тем самым напугать туземцев до полусмерти?

Теперь Силвесту вряд ли требовалось подтверждение того, что ему было известно об этих людях. Он понял, кто явился по его душу. Понял, как только корабль вошел в систему Дельты Павлина.

– Следующий вопрос, – сказал он. – Кому адресовано послание? Они думают, что имеют дело с планетарным правительством, с которым придется договариваться?

– Нет, – ответила Слука. – Послание адресовано жителям Ресургема, независимо от их политического или культурного статуса.

– Очень демократично, – вмешалась Паскаль.

– Демократия, скорее всего, ни при чем, – произнес Силвест. – Особенно если это те люди, о которых я думаю.