– Простите, можно пригласить Ярослава?

Подумав, Степан уточнил:

– Зарова.

Ему очень не хотелось разбудить случайно оказавшегося на другом конце провода тезку Зарова.

Но мальчик удивления не проявил. Пауза – и голос писателя:

– Алло?

– Ярослав, как добрался? – словно на автомате спросил Скицин.

– Степан?

– Да. Как ты вчера добрался?

– Нормально.

– А от Тимофея?

Тишина. Потом тихий смех:

– Да, глупо получилось…

– Ярик, я подъеду, надо поговорить…

– Нет! – Резко, однозначно.

– Что происходит? Кто у тебя там?

– Так… один знакомый мальчик.

– Ярослав, мы должны поговорить.

– Хорошо. – Заров внезапно изменил свое решение. – В одиннадцать. Встретимся на Театральной.

– В метро?

– Нет, на площади.

Во сне Илья вновь увидел Тьму.

Это был быстрый и привычный переход, когда темнота сменилась мраком. Взгляд – пронизывающий насквозь, холод – вскипающий изнутри.

Но теперь он не боялся.

Тьма теперь была в нем, она жила в душе, все оправдывающая и все позволяющая, часть от части Ильи, родная и близкая, прекрасная и могучая сила, как жаль, что доступная лишь немногим…

– Доволен? – спросила Тьма. Беззлобно, с иронией.

Илья осклабился. Был ли он доволен? Наверное, да. Все было так непривычно и так хорошо.

– То, что ты выжил, хорошо, – шепнула Тьма. – И союз с Посланницей Добра – это правильно.

Карамазов почувствовал растерянность.

Вот уж чего не ожидал, так это одобрения.

– И я ошибаюсь, – призналась Тьма. – Добро стало свободным, оно отринуло догмы…

– Что мне делать? – спросил Илья. – Слишком долго все тянется, город растревожен!

– Работай, – шепнула Тьма. – На их стороне большая сила. Но они раздроблены. Визирь и писатель решили встретиться, но они ненавидят друг друга. Используй эту встречу. Начинай работать… без страхов и сомнений. Как раньше. Побеждай.

– А дальше?

– Дальше – свобода… – Тьма засмеялась, стягиваясь в комок. Илья проводил ее взглядом, точнее, тем, что заменяет взгляд во сне.

Сила тугой пружиной сжалась в груди.

Карамазов открыл глаза.

Сквозь занавешенные окна робко сочился свет. Илья поморщился, отвернулся. Посмотрел на Марию, лежащую рядом.

Она была обнажена. Лежала, скинув одеяло, подтянув коленки к животу, зажав между ними руку…

Илью вновь охватило желание. Словно не было бессонной ночи. Он осторожно скинул одеяло, придирчиво посмотрел на себя. Может быть, и впрямь у него все нормально? И нет причин для страха… и он силен как мужчина…

Руки Карамазова сжались на бедрах Марии. Та открыла глаза, мгновенно выныривая из сна. Под ее взглядом Илья утратил недавнюю уверенность.

– Я…

– Иди ко мне. – Мария бесстыдно потянулась, засмеялась. – Иди, иди, иди…

В этот раз она словно спешила. Все произошло очень быстро, через минуту Илья уже лежал рядом, тяжело дыша, комкая в ладони ее руку.

– Сегодня важный день, – тихо сказала Мария. – Три мишени соберутся вместе, нельзя упустить этот шанс.

– Я знаю.

Мария молчала, поглаживая его по груди. Потом обронила:

– Вчера все прошло хорошо. Теперь я несу его.

– Кого? – не понял Илья.

– Того, кто даст миру Добро и Свободу. Нашего сына.

Карамазов дернулся, присел на кровати.

– Чушь!

Женщина улыбнулась.

– Так и должно было быть. Мы победим, но дальше нас настигло бы искушение. Убить друг друга. Он примирит нас. Он сольет воедино свободу Тьмы и мою Любовь. Даст людям новую правду.

– Я не о том! – Карамазов поискал взглядом одежду. Перегнулся, поднимая с пола рубашку, накинул на плечи. – Как ты можешь знать? Через день?

Его мгновенно настиг испуг, а вдруг и впрямь женщины чувствуют это сразу? И сейчас Мария, почувствовав его незнание, начнет хохотать. Он слишком мало с ними общался, ему никогда не приходилось задумываться о подобных вещах…

– Просто я уже люблю его. — Мария погладила себя по впалому крепкому животу. – Он будет лучше меня и лучше тебя. Он будет совершенством.

Карамазов пожевал губами, придумывая ответ. Так ничего и не смог сказать. Он никогда не представлял себя в роли отца – тем более такого сына. Дети не должны быть умнее и сильнее родителей!

– Где Анна? – спросил он, вставая. – С нами же была…

Мария наморщила лоб, словно вглядываясь внутрь себя.

– Не знаю. Она вышла из гостиницы. Кажется, просто гуляет по улицам.

– Дурочка, – резюмировал Илья. Будь Анна здесь, можно было бы еще немного поваляться в постели.

– Не смей ее ругать, – строго сказала Мария. – Она – моя сестра. Я знаю всю ее жизнь, я жила в ней!

– Ладно, извини. Но нечего ей шастать спозаранку. Москва, знаешь, слезам не верит.

– Это и твоя вина, Илья, – укоризненно заметила Мария. – Но за Анну беспокоиться нечего. С ней – моя любовь.

– Любовь, знаешь ли, вещь хрупкая! – Карамазов, уже собравшийся пойти в душ, остановился. – Полно всяких скотов. Могут и обидеть.

– Тех, кого я люблю, очень рискованно обижать. – В голосе Марии скользнул ледяной ветерок. – Я умею прощать и нести Свет. Но и лишать его я умею!

Заров стоял, крутя в руке телефонную трубку.

Черт.

Как глупо получилось!

Заигрался с «высокими технологиями». Забыл, что за каждой бирочкой-адресом сети стоят живые люди. Породил новую легенду… ну, не легенду – тему для шуток. А Скицин с Озеровым будут долго общаться, пытаясь выяснить, кто из них шутник, и наконец придут к единственному выводу.

О том, что писатель Ярослав Заров един в двух лицах.

– Это звонил тот друг, с которым вы вчера пили? – спросил Визитер.

– С ним пил Слава.

– А… – Визитер непроизвольно покосился на дверь ванной комнаты. – Хорошо они выпили. Он кто по профессии?

– Психолог.

Визитер лишь покачал головой. Заров невольно улыбнулся. Слава ушел, сбежал, растворился в безвременье, на мир опускалась Тьма. Зато Ярослав снова мог улыбаться. Он перешел грань между правдой и ложью, между деликатностью и цинизмом, между жалостью и беспощадностью.