— Ага. И что же?

— Деревенский староста сказал, что его люди схватили лодочных воров. Нашли их на лужайке у деревни. Спящих. Лодка без весел, так что дело ясное.

Аркет вздохнула. Деревенский староста — звали его Яншит — был абсолютным убожеством, некомпетентность которого соответствовала объему его брюха и раздутому представлению о собственной важности.

— И что? Нас это касается?

Ракан откашлялся.

— Дело в том, что воры утверждают, будто бы спасались от… э-э… неких живущих на болотах магических существ. И еще… у одного из них кириатский клинок.

Вот ведь дерьмо!

Она пробормотала это несколько раз, пока они спускались по лестнице. Неизвестно почему, но сердце вдруг заколотилось. Аркет не знала, что пугало ее больше — возможная ошибка и разочарование или подтверждение пробудившихся вдруг страхов.

Кириатский клинок, как же. Какой-нибудь заточенный обломок, обернутый веревкой с одного конца. Сколько таких ты уже видела.

Она ошибалась.

Здание, служившее одновременно складом и лодочным сараем, куда заключили пойманных воров, стояло на краю деревни. Подойдя ближе, Аркет увидела сваленное в кучу изъятое оружие и двух неопрятного вида часовых у двери. Сердце застучало еще сильнее при виде длинного кинжала, ручного топора, махакского копья и ножа, выточенного из зуба дракона. И поверх всего этого лежали, отливая тусклым блеском Ан-Монала, кириатские ножны, из которых выступала потертая и заботливо оплетенная рукоять боевого меча.

Она замерла, не сводя глаз с палаша. Меч подмигнул ей, как старый друг, немного самодовольно, как будто они не виделись несколько лет и теперь он вернулся неожиданно для всех преуспевающих малым.

А потом изнутри донесся голос, тягучий, ленивый, ослабленный дверью, но легко узнаваемый. Мягкие нотки переплетались с жесткими, в зажатых гласных тенаннского звенели сдержанная ярость и презрение.

— Знаешь, сержант, тебе бы поискать занятие поинтереснее, чем пытаться играть со мной в гляделки. Может, побреешься? Или напишешь завещание? Писать-то ты умеешь?

Аркет чуть не сорвала двери с петель. Они ударились с треском о стену, отскочили, и ей пришлось придержать их локтем.

— Рингил?!

— Ну… — Ее изумление отразилось в его глазах. Рингил даже подался немного назад. Помедлил, пришел в себя. Кивнул. Все заняло не больше секунды. — Аркет Индаманинармал. Впечатляющий выход. Похоже, высшие силы и впрямь действуют сообща.

— Что я говорил, — проворчал сидевший рядом с Рингилом бородатый здоровяк, и Аркет тут же узнала его. — А ты еще не верил.

— Дрэгонсбэйн? И ты здесь?

— Привет, Аркет, — ухмыльнулся махак. — И к чему эти церемонии? Меня уже никто так не называет.

— Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую, — фыркнул Рингил.

В помещении было четверо местных с алебардами. Став свидетелями невероятного обмена любезностями между важной столичной гостьей и тремя жалкими ворами, бедняги опустили оружие и в недоумении переводили взгляды с Аркет на троицу пленных. Первым пришел в себя Ракан.

— Вы знаете этих людей, госпожа?

— Да, знаю. Кроме молодой женщины…

— Шерин Херлириг Мернас, — вставил Рингил, сопроводив представление соответствующим жестом. Женщина ничего не сказала, только молча смотрела на Аркет пустыми от усталости глазами. — И Эгар, сын Эркана, из махакского клана скаранаков, также известный в этой части света как Дрэгонсбэйн, Сокрушитель Драконов.

Ракан переменился в лице. Во всей империи не более двух десятков человек носили почетный титул Дрэгонсбэйна. Капитан гвардии Вечного трона шагнул вперед, прижал правый кулак к левому плечу и коротко поклонился махакскому воину.

— Знакомство с тобой для меня честь, — сказал он. — Я Файлех Ракан, капитан гвардии Вечного трона.

— Ракан? — Эгар нахмурился и потер ухо. — Уж не тот ли Ракан, что возглавил наступление на левом фланге при Шеншенате в сорок седьмом?

— Мне была оказана такая честь, господин.

Махак широко ухмыльнулся и покачал головой.

— В таком случае, Файлех Ракан, ты просто сумасшедший. Ничего безумнее я в жизни не видел. На сотню не найдется и одного, кто пошел бы на такой риск.

Ракан скромно потупился, но было видно — капитан польщен.

— На тысячу не найдется и одного, кто избран был бы в императорскую гвардию, — ответил он. — Я всего лишь выполнил свой долг. Трон Ихелтета вечен, жизнь, отданная служению ему, отражает эту вечность в чести. Смерть есть цена, что нам приходится порой платить, как и любой долг чести.

— Рад слышать, — подал голос Рингил. — Весьма благородно и возвышенно. На том и стой. Крепость духа тебе еще потребуется.

Ракан устремил на него холодный взгляд.

— Мы не знаем вашего имени.

— Да? Неужели? — Рингил поднял руку, прикрывая могучий зевок. — Я — Рингил из Дома Эскиатов в Трилейне. Возможно, ты и слышал обо мне.

Снова Ракан переменился в лице. Как будто стер с него все чувства.

— Да, я слышал о тебе.

Рингил кивнул.

— У Гэллоус-Гэп, конечно.

Капитан покачал головой.

— Нет. Это название мне незнакомо. Я слышал, что Рингил Эскиат — изменник, нарушитель мира в северных провинциях империи, растлитель юных и извращенец. Мужеложец.

Эгар с потемневшим от гнева лицом спрыгнул с перевернутой лодки, на которой сидел, но Рингил остановил его, взяв за локоть. Аркет облегченно вздохнула. При таком количестве оружия в комнате любая заварушка могла закончиться большой кровью.

— Занятно, — негромко и беззаботно отозвался Рингил, и только тот, кто хорошо его знал, услышал бы скрытые стальные нотки. — Ты так не думаешь, Эг? Вот что на юге пишут в книжках по истории в наши дни. Бьюсь об заклад, там сказано, что войну с чешуйчатыми империя выиграла в одиночку. И что жители Эннишмина, преисполнившись благодарности, сами покинули свои дома, предоставив их новым хозяевам.

Ракан выставил палец.

— Я не желаю тебя слушать…

— Хватит, Ракан. — Аркет встала между капитаном и остальными. — Гил, Эгар, вы сказали, что спасались от двенд. Это так?

Рингил и Эгар переглянулись. Рингил помрачнел.

— Вообще-то я не уточнял, — тихо ответил он. — Что ты знаешь о двендах, Аркиди?

Сердце понемногу замедляло бег, перестраиваясь на терпеливый, спокойный ритм, знакомый по военным годам.

— Я знаю, что они здесь. На болотах.

Рингил невесело улыбнулся.

— Это еще не все. Уже сегодня ночью они будут в Ибиксинри. Пройдут по главной комнате и покою не дадут никому.