― Стой где стоишь. Руки за голову, падла!

Повторять дважды не понадобилось: я мгновенно

осознал свой новый статус и резво сцепил руки на затылке, одновременно пытаясь припомнить, когда в последний раз со мной беседовали столь же убедительно. Ах да, ну как же! Вооруженный этим боевым кличем товарищ подполковник действующего резерва, в то время еще просто безымянный Мерин, с этими волшебными словами целился мне в лоб из не снятого с предохранителя ТТ. Неужто воскрес? Ведь и трех дней не прошло!

Мои размышления были прерваны резким толчком в левое плечо: меня разворачивали в обратном направлении, к двери. А сиплый шопоток приказал:

― Открывай дверь и заходи в адрес! Руки на месте!

Я покорно пнул ногой куда-то в темноту перед собой. Дверь со скрипом отъехала в сторону, и глазам при свете запыленного бра в крошечной прихожей открылась самая печальная картина из всех, которые в последние полчаса рисовало мое воображение.

Оба жильца были мертвы.

Можно было предположить, что незадолго до гибели они занимались любовью. Крошечная Ксюша в мужской рубашке большого размера лежала у порога комнаты, сжавшись в комочек и поджав ноги. Она могла бы показаться окаменевшей от ужаса, если бы не лужа крови, вытекшая из-под правого бока. Рубашка задралась, демонстрируя окружающим маленькую круглую попку, когда-то услаждавшую взор зрителей театра «Купидон». Последний акт, залезла не спросясь в голову совершенно неуместная мысль. Могучий стриптизер Валера упал навзничь посреди маленькой прихожей, заняв практически весь плацдарм целиком. Раскинув руки, в широко распахнутом махровом халате на голое тело, он, полагаю, и сейчас привлек бы повышенное внимание дамочек из «Дюймовочки» богатой мускулатурой и героических размеров мужским достоинством, если бы все это не было обильно залито кровью. Одну рану он получил в живот, вторая аккуратно зияла посреди лба.

― Это у вас что, программа защиты от свидетелей? ― поинтересовался я, не трогаясь с места. Если удастся втянуть киллера в разговор, появляются шансы.

― Не умничай! ― услышал я в ответ, одновременно получив новый чувствительный удар железным предметом в спину. ― Заходи, сказали!

― Куда заходить-то? ― спросил я, подбородком указывая на перегородившего дорогу Валеру.

― Бочком, бочком, ― прошипели сзади. ― Или частные сыщики трупов боятся?

― Только собственных, ― пробормотал я, резко перепрыгнув через покойника, в расчете оторваться от давящего в шею пистолетного ствола. Но не преуспел: пистолет взял препятствие с той же резвостью и снова уткнулся мне в основание затылка.

― А теперь поговорим, ― просипело сзади, но уже чуть громче и отчетливей. Ровно настолько, чтобы я сумел узнать голос. Тем более что у меня в этом отношении имелся свежий опыт.

Из голливудских фильмов я давно понял, что жертву лучше убивать сразу, а не рассусоливать, давая ей шанс выкинуть какой-нибудь фортель. Убийца сам шел мне навстречу. Вот только со страху фортель у жертвы никак не придумывался. Но потянуть время, если уж дают такую возможность, было надо.

― Да уберите вы пистолет, Андрей Андреич, ― с деланой досадой произнес я. ― Вас ведь в ГРУ наверняка учили: вынул ствол ― стреляй. А раз не стреляете, поговорить хотите, так шею-то мне не сворачивайте, а то радикулит может приключиться.

За моей спиной возникла пауза невероятной длины ― секунды полторы, если не все две. После этого дуло пистолета отодвинулось, но я загривком чувствовал, что не слишком далеко.

― Ладно, ― произнес полковник Козырьков, в просторечии именуемый мною Бульбочка. И повторил: — Ладно. Шлепнуть я тебя всегда успею. Тем более должок за тобой.

― Око за око, зуб за зуб! ― попытался я склонить его к гуманизму. ― Дайте мне в нос ― и будем квиты!

― Так ты еще и шутник! ― злым голосом проговорил Бульбочка. ― Счетик к тебе покрупнее будет. Один Щербак чего стоит!

― Да не убивал я вашего Щербака! ― взмолился я. ― На кой он мне сдался! Его Дед Хабар убрал, они старые знакомые оказались. Или что-то в прошлом не поделили, или теперь. Ну не мои это методы, будто сами не знаете! Да еще в лес подбрасывать…

― А ты откуда все это знаешь? Про Хабара? Про Щербака? ― Тон был подозрительный, но в нем зазвучал неподдельный интерес.

Мы все еще стояли в прежней позиции: я спиной к нему, он почти дышал мне в затылок. Но взимопонимание налаживалось. Еще чуть-чуть, и зашагаем строем.

― Так ведь в одной хате, можно сказать, парились. Странная такая хата: с дыбой, с пыточным колесом.

― И как вы там вместе оказались?

Бульбочка начинал мне верить. Самое время начать врать.

― Меня прямо на улице в машину затащили. Бугаи здоровые в камуфляже. А его кажись с танцулек каких-то прихватили… ― Я сделал вид, что смущаюсь говорить. ― На нем почему-то платье было бальное и парик. Почему ― не знаю.

― Ладно, заткнись, ― бросил Бульбочка, явно предпочитая не развивать эту тему. ― Отвечай, про что спрашивают. Чего Хабар хотел-то от вас?

― От него ― не знаю. А меня дрянью какой-то накололи, и все время про Нинель спрашивали: где вещи какие-то, где тайник, чего она мне дала?

― А она дала? ― заинтересованно спросил Бульбочка.

― Дала, ― честно ответил я. ― Три раза. Всю ночь мучила, сучка.

Полковник грубо ударил меня пистолетным стволом по затылку:

― А ну прекратил паясничать! ― Помолчал и продолжил как бы с самим собой: ― Значит, разведдопрос. У Хабара это дело поставлено. И ты что же, не коланулся?

― Так не в чем было, Андрей Андреич! ― с отчаянием возопил я. ― Ведь действительно ни сном ни духом!

Я даже широко развел руками, показывая, что сам не понимаю, чего они от меня хотели. Оставалось совершить крутой разворот на левой пятке и в этом незамысловатом фуэте одной рукой сделать Бульбочке захват шеи, другой перехватить пистолет. Но не успел.

― Но-но, не шали, ― пробормотал он, судя по скрипу половиц грамотно отступая на шаг назад. ― Руки на голову!

Тихонько вздохнув, я снова сцепил руки на затылке.

И опять за моей спиной повисла пауза. Полковник ГРУ усваивал новые вводные и определял ближайшие тактические задачи. А я молился, чтобы в них не вошла ликвидация на месте ненужного свидетеля. Но у Бульбочки оказались другие планы.

Я услышал, как он делает еще пару скрипучих шагов, но почему-то не к двери, а в сторону.

― Повернись, ― приказал он. ― И медленно на выход.