– А как же Грейс?! – Филипп вскочил на ноги, кулаки его были сжаты. – Ведь её бы повесили за убийство, которого она не совершала. И малышка Полли осталась бы сиротой.

Взгляд сержанта остановился на нём, и Филипп вернулся на место. Вивиан, неслышно всхлипывая, терзала серебристую тесьму оборок своего нарядного платья, руки её покрылись мурашками, и Джереми Эштон, презрев все условности, успокаивающе сжал её плечо.

– Вы уже связались с инспектором, сержант? – Матиас Крэббс встал, опираясь на трость, и дёрнул за сонетку, вызывая прислугу.

Киркби кивнул.

– Мне понадобится четверть часа на сборы, – объявил Крэббс, и в голосе его не было и тени сомнений.

Вошла экономка, извинившись за Энглби, который вместе с Симмонсом устранял следы пожара в мастерской.

– Я бы хотел чашку горячего шоколада, миссис Уоттс. Надеюсь, это вас не затруднит?

Не дожидаясь ответа, старый Крэббс, не удостоив никого взглядом, направился к выходу из библиотеки. Проходя мимо Эштона, он едва заметно ему кивнул, прикрыв на мгновение глаза.

Тот, повинуясь безмолвному приказу, предложил Вивиан руку и она, растерянная всем произошедшим, смиренно оперлась на нее и последовала за ним, ничего не видя из-за слёз.

Здесь, на мраморном полу террасы, лежали пятна света, образуя сложный шахматный узор, и дышалось так легко, что девушка только сейчас осознала, в каком напряжении пребывала последние полчаса

– Вам нравится Эштон-хаус, мисс Крэббс?

– Простите? – не сразу поняла она вопрос и тут же подумала: «Англичане сущие чудовища! Даже в такой момент, когда дедушку вот-вот арестуют, Джереми готов хвалиться грудой старого кирпича и камней!»

– Бесспорно, Эштон-хаус очень красивый дом, – холодно ответила она, смахивая слёзы. – Но почему именно сейчас вам взбрело в голову интересоваться моим мнением на этот счёт?

– Потому что я хочу предложить вам стать его хозяйкой.

Предложение не являлось для Вивиан неожиданностью, хоть и последовало так быстро. Её матери, несравненной Кэролайн Крэббс, иногда требовалось куда меньше времени на то, чтобы мужчина потерял голову.

Джереми смотрел на неё спокойно, без улыбки, и она не могла найти правильных слов, в голове был полный кавардак. И тут сквозь какой-то умственный туман до неё начало доходить.

– Что происходит? Зачем вы меня увели из дома? Неужели дедушка собирается?..

Вивиан резко повернулась, но Эштон перехватил её и мягко, очень бережно взял за обе руки.

– Не мешайте ему, Вивиан, сжальтесь над ним. Дайте вашему дедушке совершить тактическое отступление.

– Но он же сейчас… в эту самую минуту…

– Он был очень привязан к вам, Вивиан. Я не берусь судить его за то, что он совершил, да и вам не следует. Вы удивитесь, но картина, которую я у вас купил, стоит значительно больше той суммы, что я заплатил.

– Как же так?!

– Её автор Жан-Батист Роби. Одна из самых ранних его работ, но её высоко оценили в лондонской галерее, где я обычно советуюсь, если собираюсь приобрести какой-либо предмет искусства. Разумеется, я верну её вам, и не вздумайте возражать. Рекомендую сохранить полотно на память о Матиасе Крэббсе, человеке, чьё сердце вмещало как жестокость, так и самую нежную привязанность.

Ещё в холле, увидев сгорбившуюся спину враз постаревшего Симмонса, Оливер всё понял. Дворецкий проводил инспектора наверх, в комнату хозяина, но сам заходить туда не стал, оставшись в коридоре. Мир Симмонса этой ночью перевернулся, и он искренне удивлялся, что старые ноги всё ещё его держат.

Рука Матиаса Крэббса была ещё тёплой. Он сидел, свесив голову набок, трость с латунным набалдашником в виде львиной лапы лежала поперёк широко расставленных коленей. Предсмертная гримаса слабо исказила его черты, будто старик и смерти хотел доказать, что никто не смеет навязывать ему свою волю.

На столе перед ним лежала расколовшаяся надвое чашка и флакон с бесцветными гранулами. Лужица шоколада уже застыла, её поверхность подёрнулась матовой плёнкой.

На самом краю стола лежал незапечатанный конверт с надписью «Передать моей внучке Вивиан». Инспектор заглянул в него, надеясь на записку с признанием (что несказанно облегчило бы ему дальнейшую работу), но там была лишь пачка фотографий, на каждой из которых был запечатлён обаятельный молодой человек, отдалённо похожий на Матиаса Крэббса.

Когда инспектор спустился, в библиотеке оставались только близнецы, Себастьян Крэббс, Розмари Сатклифф и сержант. Вид у Киркби был пристыжённый.

Все обратили скорбные лица к инспектору. Он принёс соболезнования, не вызвавшие, впрочем, никакого отклика, и, извинившись, переставил кресло таким образом, чтобы замкнуть круг.

– Я хотел бы услышать, что здесь произошло, – с обманчивой мягкостью спросил он.

Киркби выступил вперёд, намереваясь доложить, но Оливер остановил его и обратился к Оливии.

– Думаю, мисс Адамсон в состоянии всё объяснить сама. Признаться, я поражён вашей проницательностью, – и в голосе его послышалась ревностная насмешка.

– Я и правда могу объяснить, что произошло, – не приняла Оливия его снисходительного тона. – Разумеется, у меня нет доказательств, но они, если я правильно понимаю, уже не требуются.

– Отчего же? – поднял брови инспектор. – Повторюсь, мисс Адамсон, вы слабо себе представляете, как ведётся официальное расследование. Чтобы закрыть дело, необходимо заполнить целую кипу документов, и все они должны обладать доказательной базой. Вас, насколько я понимаю, на пути к истине вела интуиция, но мы, полицейские, скованы по рукам и ногам требованиями закона.

У Оливии разболелась голова от занудства инспектора. Ущемлённое самолюбие не позволит ему признать, что она раскрыла дело. Да ей и не требовалось ничьё признание. За пять минут до визита Оливера они с Филиппом крупно поссорились, и теперь его отчуждение, хотя он и сидел совсем рядом, заставляло её страдать.

– Ну, мисс Адамсон, просветите нас, как же вы сумели застигнуть убийцу врасплох? Задержать, так сказать, на месте нового преступления.

– Мне помог сержант Киркби, – выдавила из себя Оливия.

– Вот как?! А что же сержант Киркби делал в Гриффин-холле, позвольте поинтересоваться?

– Я вернулся сюда пешком, сэр, – Киркби встал, готовый принять кару, которую инспектор не преминет обрушить на него, но тот подчёркнуто игнорировал подчинённого.

– Давайте я начну с самого начала? – Оливия надеялась отвлечь внимание инспектора от бедолаги сержанта.

– Сделайте милость, – сухо кивнул он ей.

– Это всё, конечно, мои догадки. Допросить дедушку вы уже не сможете, – начала она.

– Разумеется, такой возможности мне уже не представится, – кивнул Оливер, и Киркби нервно откашлялся.