сама, как кошка. прижимаюсь к торсу мужа своей голой грудью с напрягшимися и болевшим сосками... Краем уха услышала бурчание кота.

-Пойду я отсюда, погуляю, что ль...

Больше я уже ничего не слышала, кроме стука сердца, тихого ласкового шёпота...

Ощущать себя начала только тогда, когда муж принес теплой воды в тазике и мягкое полотенце. И помог тщательно вытереться везде-от мокрого лица и до пяток. Потом я лежала рядом с ним, прижатая к сильному телу его рукой, прислушиваясь к себе. Как-то странно было - вроде бы и болели мышцы, даже те, о которых я и не подозревала, и вместе с тем была такая расслабленность, лёгкость и нега. Сергей пробормотал сонно мне в ухо.

-Ты даже думать не смей, что мы будем жить отдельно! За столько лет у меня теперь есть женщина, которая и подходит мне и о которой я столько мечтал… и я от тебя ни за что не отойду! Пусть хоть все Зизи в мире вместе соберутся и начнут зудеть в оба уха! Ты все равно будешь моей, а я только твоим!

Я немного отстранилась от его плеча, помолчала, спросила.

-А почему ты тогда, сразу, не предложил вместе жить, не взял меня с собой?

-Я хотел, чтобы все было по-настоящему, но потом увидел твой решительный настрой, да и если честно, я все ещё чувствовал себя виноватым за ту идиотскую выходку с письмами. Я не знал, что это была именно ты, и не хотел давать девочке ложную надежду, ведь у меня была невеста! Зачем разбивать юной, неопытной девушке сердце? А потом оказалось, что это ты. Ты меня покорила с первого же появления в твоём кабинете. До сих пор помню эту сцену! И твою фигу, сунутую мне под нос! Мне кажется, что именно тогда я и влюбился в тебя. Но ты была непреклонна, а я, дурак, согласился, надеялся, что со временем смогу завоевать твою любовь. А ты отказывалась меня видеть, не разрешала приезжать… почему не взял с собой? А куда? В казармы или на войну с собой? Квартирка у меня была съёмная, сидела бы ты там одна месяцами. Столица, соблазнов много… думал, пусть лучше два года в своем поместье побудешь. За твоими делами в Москве отец следил, чтобы все у тебя было хорошо. Вышел в отставку, а ты все равно никак не показывалась. Хотел привести свое имение в порядок да ехать за тобой все равно. Можешь мне не верить, только за все эти годы, после женитьбы, изменил я тебе только раз, с этой Долли. И то, пожалуй, больше от отчаяния. Прости меня. Но теперь, дорогая, запомни - у Шереметовых нет любовниц и нет разводов! А теперь давай спать! Ты и так завтра болеть будешь, так что давай обниму покрепче и спать!

Сергей спал или делал вид, что спит, а я лежала тихонько, думала обо всем, что он мне только сейчас рассказал, и жмурилась от счастья. Мы сами, от своей гордости и нежелания слышать друг друга, доставили себе столько страданий и проблем! Но теперь всё стало понятным, и мы начнем строить свои отношения заново, не причиняя друг другу ненужной боли, слушая сердце друг друга, не допуская недомолвок и тайн. Точнее, я оставлю только одну - кто я и откуда.

Я настолько приняла этот мир, что уверена - именно здесь быть моя судьба, именно здесь жила моя любовь и все годы ждала меня тут, поэтому у меня ничего не получалось в том мире. И я теперь ни за что не уйду из этого мира. Поэтому не буду волновать мужа лишними знаниями. Иногда это приносит больше пользы, чем знание.

Я ещё немного повозилась, устраиваясь под рукой у Серёжи, и счастливо засопела, засыпая с улыбкой на губах.

Глава 49

ЛИЗА-2 . НАШ МИР.

Прошло два года.

Сегодня был выезд на пленэр, писали предзимник. Настроение с утра было ни к черту и никуда вылазить из дома не хотелось, тем более, тащиться с этюдником на край Москвы, препод решил, что там место живописное. Лиза скривилась - живописное, ага! Проезжали они с Кириллом там, когда ездили в Солнечногорск. Овраг, заброшенное кладбище, за деревьями торчит макушка церквушки небольшой, покосившиеся домишки уже расселенной деревушки, только строительство ещё не начали. Но судя по количеству техники, вот-вот снесут. Вот препод и решил поторопиться. Лиза бурчала про себя, толкаясь с этюдником в метро, потом в трамвае, и напоследок несколько остановок на автобусе. Потом через раскисшее осеннее поле. И все с тем же этюдником. За него она сегодня неисчислимое количество раз была изругана и в метро и в трамвае. В автобусе не ругались - пассажиров было мало.

Кирилл уже несколько раз предлагал ей купить городскую малолитражку, но Лиза никак не могла преодолеть страх перед движением по дороге, среди ревущего автомобильного стада. И поэтому пользовалась городским транспортом. А громада внедорожника мужа так и стояла во дворе, когда он отбывал в очередную командировку. Лиза вздохнула - еще одна головная боль для нее, Лизы. Она думала, что Кирилл, поступив в Академию, будет, как все студенты, каждый день быть дома. Как же! Теперь он ездил в эти проклятые командировки в два раза чаще, чем когда просто служил. И после каждого возвращения его Лиза придирчиво осматривала - не прибавилось ли новых дырок и шрамов? Кирилл смеялся, делал страдальческое лицо и таинственным шепотом сообщал, что у него есть страшная рана, вот тут, чуть пониже, ага, вот под труселями и надо проверить! Хаханьки ему, а ей, Лизе, да и маме Свете совсем не до смеха.

Но последнее время Кирилл стал и правда, серьезнее, все время осматривал пространство, перед тем как выйти из подъезда. Но на вопросы только все отмахивался, мол, ерунда!

К месту сбора группы Лиза добрела едва-едва, на ботинках было по пуду грязи, этюдник весил, как минимум тонну. Хорошо ещё, что надела старую куртку, но теплую. А то щегольское пальтишко, купленное по распродаже у известного бренда, уделала бы здесь до изумления. А потом бы расстраивалась. Да и вообще, сегодня она себя неважно чувствовала - кружилась голова и подташнивало. Видимо, всё-таки вчера съела что-то не то.

Вчера вдруг сильно захотелось ей на ужин отварной картошки и малосольной селёдки. Кирилл быстренько метнулся в магазин, принес требуемое. Урча, как голодная помойная кошка, Лиза ела эту селёдку, даже головой потряхивала, как кошка. Кстати,