свою идею с мужскими лосинами-кальсонами и прошлую зиму торговля ими шла весьма бойко. А тут что-то два месяца не присылают мне документов отчётных, ссылаясь на малые продажи. Мало мне в это верится. Вот пусть Володя и заедет, сам проверит документацию.

Сережа сейчас очень занят на покосах, у него горячая пора. Хоть стадо коров в Глинках и небольшое, но хватает не только нам, но и остаётся ещё и для производства масла и других молочных продуктов. Сыры, правда, не производим, нерентабельно и сгущёнку тоже невыгодно из-за того, что далеко везти сахар, получается себестоимость на уровне тех цен, по которым я сдаю сгущёнку Немировскому. Но масло, сметана, творог, зато всегда свежими поставляются в магазины Немировского. А Орехов вообще превратил свой магазин в Торговый дом Орехов и сыновья. Правда, я не поняла, почему сыновья, когда у него один сын? Когда я его спросила, он рассмеялся.

-Не теряю надежды! Вдруг супруга мне ещё сына подарит? Сколько можно девок рожать? Этак на одном только приданом разорюсь!

У Орехова кроме сына было ещё три дочери.

С моим галантерейщиком тоже продолжаем сотрудничать, но я давно уже отошла от дел, работала с ним управляющая мастерской. Я только крайне редко и ради какой-нибудь новинки брала заказ у некоторых особ. Типа княгини Гагариной. Для души я сейчас занимаюсь вместе с моей "кутюрье" Настей изменением дамского гардероба. Потихоньку-полегоньку, но дамы в Москве уже не носят корсеты и нелепые турнюры, длину платья в пол оставили уже только для бальных платьев. В повседневном обиходе теперь появляются платья и юбки длиной до середины икры или чуть ниже. И даже брючные костюмы дамские для верховой езды уже не слишком шокируют публику. Теперь мы с Настей готовим наступление на женское нижнее белье.

В моем имении Арсентьево тоже были перемены. Расширяли опять производства, вновь закупали молодняк ещё более продуктивных пород скота. Вновь обновляли свои сады, но все равно каждый год скупали излишки у соседей. С сахаром тогда мне здорово повезло, который мне суд присудил в качестве компенсации. Да ещё и родственница распродавала остальное по низкой цене, ей было все равно, она торопилась. Я собрала свои свободные деньги и купила почти две трети из оставшегося. И не прогадала - мне сахара хватило запаса аж до прошлого года. Но и свои посадки свеклы не сокращала. Панталон до сих пор находился в лечебнице, и перспектив выйти оттуда у него не было.

Меня сейчас больше беспокоили мои земли. Сажали мы сахарную свеклу, подсолнечник, совсем немного зерновых - пшеница, немного ржи, просо, ячмень, овес. Последние три позиции исключительно для круп. На корм скоту приходилось ячмень и овес закупать. Да и сахаром и подсолнечником мы не торговали, только для собственных нужд все шло, сахар и так у нас использовался в больших количествах, а подсолнечника едва хватало для масла, все остальное шло на халву. Да, а контракт с железной дорогой мне тогда помог продвинуть князь Николай Петрович. И теперь на маленьком сахарном заводике рядом с моим имением, который выкупил старый князь в качестве подарка на рождение Ванечки, мы производим и быстрорастворимый сахар - рафинад пиленый, упаковываем в бумажную упаковку и продаем железной дороге. Теперь сами, в поездках пьем чай с собственным сахаром. Кстати, железку уже дотянули до Киева, вот закончится сезон - съездим, посмотрим рынки сбыта.

Но, как я и говорила, меня сейчас держат земли. Хотя появилась перспектива за пару недель до отъезда в Глинки. Роману какая-то сорока на хвосте принесла, что тетушка моя, Софья Львовна, продает свое поместье и желает перебраться поближе к мужу, который отбывает каторгу где-то на Урале. Мы посовещались с Серёжей, подсчитали свои средства, он тоже вложил свою половину средств, и поручили Роману купить это поместье. Оно совсем рядом с Арсентьево, земли легко можно объединить.

Роман тогда женился на Ганке и у них уже двое прелестных малышей. Он никогда больше за все время не напомнил о тех своих чувствах, был неизменно вежлив, отношения поддерживал доброжелательно - деловые. Но я всё равно старалась держать дистанцию, поигралась в демократию, хватит.

Подвергся очередной модернизации и мой дом. Водопровод и канализация в нем уже были, но я хотела иметь и горячее водоснабжение, заодно и сменить систему отопления. Надо убрать то огромное количество печей в доме, а лучше всего построить рядом топочную и протянуть трубы водяного отопления по дому.

А ещё я договорилась с ближайшими соседями о постройке храма у меня в Арсентьево. Всё-таки один храм на округу маловато, ездить туда далеко, особенно зимой. Да и наш отец Василий, душевнейший человек, стар стал, чтобы постоянно разъезжать по округе для отправления служб. Я с ним советовалась, он был не против, наоборот, охотно согласился отправить в Курскую епархию запрос на священника для нового храма. Отец Василий и подсказал идею открыть церковно-приходскую школу при приходе для крестьянских детей. Вот ещё одна забота. Теперь надо подавать вакансию на учительскую должность. Строить решили всем миром, кто сколько сможет, основная часть, разумеется ляжет на помещиков. Крестьяне тоже, сколько смогут, внесут. Издавна так строились храмы на Руси - на народные деньги и мы тут не первооткрыватели. Начальные венцы церкви и школы уже заложены. Постепенно и претворим задуманное в жизнь.

Детский голос рядом хнычущее протянул.

-Ну, мама же! Я тебя зову, а ты не слышишь!

Я вынырнула из своих воспоминаний. Рядом стоял весь перемазанный в клубничном соке мой младший сын Антошка. Ему пока только три года, но склонность к побегам он начал проявлять в раннем возрасте, поэтому я ничуть не удивилась, обнаружив его рядом с собой одного, без няни. Антошка бесцеремонно забрался ко мне на колени, и, счастливый от удачного побега, начал рассказывать о своих делах за этот день, вчерашние проказы он уже вполне благополучно забыл. А в саду уже слышались заполошные крики няни, потерявшей воспитанника.

Да, у нас с мужем уже двое сыновей - шестилетний Ванечка, серьезный, рассудительный молодой человек и трехлетний озорник, и непоседа Антошка. Сережа, правда, последнее время часто стал намекать, что он и от дочки бы не отказался, но я пока молчу. Антошка продолжал вертеться, потом вдруг воскликнул.

- Мама, смотри, кисы!

Да, неподалеку, на солнечной лужайке лежали наши кошки - Фиодор и Тася. Это была просто волнительная и волшебная история, с какой стороны не посмотри. Мы с мужем гуляли по осеннему парку в Арсентьево, я тогда ждала нашего первенца,