Изображение превратилось в два — правую половинку экрана занимал Элкон, вторую — герб. Классический гербовый щит ларов — домблон, только с двумя вырезами по сторонам, у верхней кромки. Рассечен по вертикали пополам. Справа — золотой с черным грифон, слева — черный конный рыцарь. У верхней кромки, на рассекающей линии — колючая веточка алого шиповника.

Сварог не успел открыть рта — Элкон, предвидя дальнейшие вопросы, продолжал:

— Сто двадцать пять лет назад это был родовой герб Эльтилеты, маркизы Белуа. Тогда ей было двадцать. Восемнадцать лет спустя она вышла замуж, теперь, естественно, пользуется гербом мужа. Теперь она Эльтилета, графиня Дореак. Муж в долгой командировке на Сильване, она тоже там, но завтра поутру должна вернуться. Последний снимок из Гербовой книги сделан два года назад.

На месте герба появилась златовласая, синеглазая красотка, с затейливой прической замужней женщины, в открытом белом платье, с сапфировым, в тон глазам, ожерельем на шее. Выглядела она лет на двадцать с небольшим — ну конечно, всего сто сорок пять… И не казалась ни порочной, ни жестокосердной, наоборот, довольно милой. Именно такой, в точности такой она должна была предстать перед Асверусом — Синеглазое Чудо, Синеглазое Горе…

— Теперь вот что, — сказал Сварог. — Проверьте быстренько по архивам восьмого департамента — регистрировалась ли она для полета на землю. С большой долей вероятности — в фионе три тысячи пятьсот восемьдесят первого Харумской эры — мне некогда переводить это в наши даты, а вам — раз плюнуть…

— Ну, это и вовсе быстро, — сказал Элкон. — Я даже отключаться не буду…

Он опустил глаза, судя по движениям плеч, его пальцы порхали по клавиатуре. Не прошло и минуты, как он поднял взгляд:

— Регистрировалась. Под именем Гражины, маркизы Таугели.

— Отлично, — сказал Сварог. — больше поручений нет, отправляйтесь в Хелльстад и делайте, как оговорено.

Когда экран погас и они вернулись за стол, Сварог вновь наполнил стопки:

— За это, право же, стоит выпить. И за успех дела, и за ваш орден. Заслужили. Даже не будь бумаг барона, я бы ее нашел, коли уж она регистрировалась… Это вообще-то секрет, но вы со мной одной веревочкой повязаны на всю оставшуюся жизнь… Видите ли, благородные лары и лариссы в силу извечных вольностей могут отправляться на землю, вообще не ставя никого в известность. И пребывать там, сколько душе угодно. Правда, из всех таких один Орк совершенно не скрывает, кто он, даже настоящее имя не держит в тайне — а прочие все же притворяются землянами. Но иные официально регистрируются в восьмом департаменте — выбранное имя, место назначения… Это, в общем, не из законопослушности — чаще всего так поступают молодые, робкие девушки и… прямо скажем, трусоватые любители развлечений. Зарегистрированный получает датчик и устройство, позволяющее подать сигнал тревоги, в случае опасности помощь подоспеет очень быстро…

— Да это не секрет, — признался Интагар. — По крайней мере, для начальников тайных полиций. За то время, что я на нынешнем посту, раз двадцать получал из восьмого департамента — имя и указание обеспечить постоянную негласную охрану. Вот тут вы совершенно правы, — он деликатно усмехнулся. — Судя по моим наблюдениям, это всякий раз были либо совсем молодые девушки, либо трусоватые любители развлечений. Я давно уже понял, что истинные искатели приключений, вроде Орка, отправляются на свой страх и риск… как и дамы определенного склада, ищущие определенных развлечений. Вроде герцогини Аколем… вы ведь знаете такую?

— Знаю, — сказал Сварог с безразличным видом (ну, как же, немало в свое время побегал от этой распутной красотки, жаждавшей его присоединить к своей немаленькой коллекции). — Она все еще на Бараглайском холме?

— Ну да, — сказал Интагар. — Если вам нужны сведения…

— Ни малейших, — отмахнулся Сварог. — Сведения будут удручающе однообразны, разница лишь в именах и адресах. На кой она мне сдалась… Просматриваете?

— Конечно, — сказал Интагар. — Все-таки герцогиня, жена камергера императорского двора… Вообще стараемся присматривать за выявленными — мало ли что, хоть они и не регистрируются, и указаний насчет них я не получаю… Супруга камергера…

«У которого рога не во всякие ворота пройдут», — мысленно добавил Сварог. Впрочем, камергера это нисколечко не волнует, поскольку и он, со своей стороны, нимало не удручаясь художествами супруги, волочится за каждой юбкой, в прошлом году даже вокруг Яны со всей деликатностью круги нарезал. Одним словом, здоровая, устойчивая, крепкая семья, счастливый брак…

Он как-то сразу расслабился, обмяк. Не нужно было никуда мчаться, что-то срочно предпринимать, выяснять, пресекать, принимать меры… Графиня вернется только завтра, результаты у Элкона появятся, может быть, даже послезавтра, Золотая Щука и вовсе должна объявиться, если уцелела, дня через два… Никаких срочных дел. Лететь в Хелльстад, или… Или.

— Вы прекрасно поработали, Интагар, — сказал он, вставая. — Орден за мной. Пойду немного отдохну…

— Ваше величество…

— Не смотрите на меня так умоляюще, — усмехнулся Сварог. — Если завтра окажется, что у нее в самом деле остались какие-то бумаги и она их не выкинула, вы с ними первым после меня познакомитесь, вам по должности положено…

Он кивнул, вышел и направился в закатное крыло вялой, расслабленной походкой — так приятно было никуда не спешить и знать, что нет на сегодня никаких дел… Никто его сегодня больше не побеспокоил неприятными сюрпризами, вообще новостями. Так что он лежал, довольный и покойный, обнимая прильнувшую к нему Мару, в бледно-сиреневом свете единственной карбамильской лампы, слушая Тарину Тареми:

Скажи, Бога ради,

вдруг былого лед

не растаял сзади,

а уплыл вперед,

и в грядущем только

дней прошедших наст

предательски тонко

поджидает нас?

Мара пошевелилась, спросила чуть обиженно:

— А почему ты даже не спрашиваешь, как у меня дела с предстоящей кампанией?

— А зачем спрашивать? — лениво ответил Сварог. — Коли уж морскую операцию разрабатывал адмирал Амонд, а действия конницы — князь Гарайла, тут и спрашивать ничего не надо. Ты уж только постарайся особенно не высовываться и не лезть в самое пекло…

— Постараюсь, — самым искренним тоном заверила Мара (но Сварог прекрасно зная боевую подругу, что-то не особенно ей верил). — Буду держаться, как королеве положено…

— Ага, — сказал Сварог, — великолепный образец уклончивой формулировки. Королевы разные бывают, взять хотя бы Джалию Гланскую, та лично кавалерийские атаки возглавляла…

— Да ладно, — фыркнула Мара. — Не буду я в самое пекло, уговорил…

— Послушай, — осторожно начал Сварог. — А вот как ты отнесешься к тому, что я женюсь?

Мара живо приподнялась на локте, заглянула ему в глаза:

— Я искренне надеюсь, ты не мне собрался замужество предлагать? Я вовсе не собираюсь за тебя замуж, мне с тобой и так хорошо, да и гордой, независимой королевой побыть хочется. Так-так-так. На Яне?