Лапочкин встал, не спеша застегнул все пуговицы пиджака и громко начал:

— Мне пришлось обойти немало квартир, пока я не нашел свидетеля. Вот эта девушка! Познакомьтесь — ее зовут Татьяной. — Все удивленно посмотрели на пришедшую с Евгением девушку. — Предоставляю слово свидетелю…

— Я вечером гуляла около дороги. Пашку выгуливала, это моя собака, — пояснила она и скромно улыбнулась, почувствовав себя неловко в центре внимания. — Старичок, действительно, вел себя странно. Он был очень похож на пьяного. К нему, впрочем, так и относились… Многие проходили мимо… Он, знаете, что-то лепетал себе под нос, и то приходил в себя, то вновь говорил странные вещи. В конце концов я поняла, что ему нужна помощь — телефон у нас на углу дома, я повела его туда — надо было позвонить в" Скорую”. Я же не знала, что с ним произошло. Тут он неожиданно заговорил! Нормально заговорил. Видимо, пришел в себя. Я поинтересовалась, есть ли у него кто дома? Он отрицательно помотал головой — вот так, — она встряхнула из стороны в сторону пышной копной волос. — И попросил позвонить по номеру, который назвал по памяти. Там как-то сразу ответили — меня спросили, кто я и откуда, а потом, кажется, выругались… Не помню! Потом уточнили адрес и попросили подождать, не отпускать его одного. Что я и сделала!

— Вы помните этот телефон? — спросил Вашко.

— Только последние три цифры… Но немного помню того, кто за ним приехал.

— Он здесь? Среди присутствующих? — воскликнула Корнеева.

— Кажется, да, — глядя то на Лапочкина, то на Вашко, ответила девушка. — Он здесь…

— Стоп! — остановил ее Вашко. — Ни слова больше, — громко произнес Иосиф Петрович, заметив, что все смотрят на свидетельницу.

— А я не понимаю, — веско возразил «дипломат». — Пусть она укажет этого человека…

— Не спешите, — остудил его пыл Вашко. — Всему свое время… Сейчас я расскажу о том, что произошло после этого. Тот, кто приехал за Иваном Дмитриевичем, не ждал звонка. Но он догадывался о грозящей ему опасности. У них уже состоялась перед этим беседа, весьма трудная, горячая… Именно по этой причине так прочно и втемяшился в память Тушкову телефон «противника». Он без труда вспомнил его, даже в столь плачевном состоянии. Тот, кто после этого его забрал с собой, сам оказался в незавидном положении — он надеялся на деньги, которые должны были быть у Тушкова, ради них он и затеял эту игру, идя на огромный риск, но вместо них получил человека, теряющего с каждой минутой память. Он не знал, куда его девать… Пришлось подыскивать местечко, чтобы собраться с мыслями, обдумать действия, ожидая дальнейшего развития событий. Что это за место? Судя по мусору и всяческой шелухе, осмелюсь пока лишь предположить. Потом все проверим! Возможно, это дача, сарай…

Утро не принесло облегчения — Тушков то приходил в себя, то нет. Это же продолжалось и в воскресенье. Сознание Тушкова медленно регрессировало. И тогда… Это была дьявольски хитрая придумка — этот человек решает вернуться в город и имитировать несчастный случай. Рано или поздно, Тушков, брошенный на шоссе или перекрестке, должен случайно попасть под машину, сгинуть в какой-нибудь строительной яме, каковых в городе пруд пруди или, наконец, просто исчезнуть в большом городе. Тушкову фатально повезло — с ним не произошло ничего плохого… Он ходил по городу, ночевал на лавочке или вокзале, кто-то угощал его таранью или воблой, но он не погиб и не попал под машину… По чистой случайности он оказался утром у знакомого здания, где его опознал кто-то из сотрудников — для нашего «некто» это была катастрофа! Такого он не мог даже предположить. Но факт остается фактом — произошло… Если бы на этом все кончилось, то, не сомневаюсь, мы бы не сидели сегодня за этим столом по столь печальному поводу. Иван Дмитриевич, скорее всего, готовился бы к выписке. Его состояние, за те несколько дней в больнице, стало заметно улучшаться. Если наш не совсем удачный с ним эксперимент в этой самой квартире говорил о том, что ему плохо, как и раньше, то в последующие дни к нему снова начала возвращаться память… Пусть не надолго, пусть изредка, но прогресс становился заметным!

— А что это за эксперимент! — спросила Ирина Сергеевна, не сводя настороженных глаз с Вашко.

— Это произошло здесь, в квартире, и рождало подозрения, что главным виновником, а точнее виновницей, произошедшего с Иваном Дмитриевичем являетесь вы… Но опыт оказался неудачным и нет больше смысла об этом вспоминать… Итак, Иван Дмитриевич вновь становился опасным — он мог поведать о своих злоключениях и, белее того, мог вспомнить, где он провел субботу и воскресенье… Для человека, прятавшего его эти два дня по сараям и дачам, это было уже по-настоящему опасным! И вот тут-то и появились уколы на ноге…

Кто-то в комнате тихонько вскрикнул.

— Глюкозиды! — невозмутимо продолжил Вашко. — Вот мы и добрались до них. — Эти гадкие штучки рождаются во внешне безобидных, а иногда и симпатичных растениях, и несут в себе мучительную смерть, — он еще раз посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул головой. — Убийца изрядно просчитался — нельзя было применять именно это растение. Тем более, в нашей стране похожих травок, полных яда, ничуть не меньше… В этом, Олег Сергеевич, и была ваша главная ошибка!

От лица Уланова разом отхлынула кровь, он побледнел и, облизнув пересохшие губы, с натужной улыбкой произнес: «Чушь! У вас нет доказательств!»

— Как сказать, как сказать, — задумчиво произнес Вашко, осторожно приближаясь к нему со спины.

— Из всех присутствующих в Аргентине, где растет эта травка, были только вы! Сохранность этого яда, по заключению экспертов, не так уж и велика — месяц, от силы — два — после срыва растения. Это как раз то, что надо!

— Чепуха! — референт медленно, словно нехотя поднялся со стула и обвел взглядом присутствующих. — Посудите сами, какой резон мне гоняться за Тушковым, словно в плохом детективе. Я мог расправиться с ним в любое время и в любом месте — мы виделись каждый день. Но, повторяю, эти бредни, сочиненные вами, не имеют ко мне никакого отношения. А что это за история с урной? Я не знал этого водителя, тем более, где он живет… Вам нечего на это возразить…

Вашко тяжело и неотрывно смотрел на Уланова, тот был напряжен до предела.

— Что ж, Олег Сергеевич, ваши доводы достаточно весомы! Но улики! Вы слишком много наследили… Ваша «Саламандра» мелькала то тут, то там! Как вы объясните ее появление в