Наемный убийца бросился вверх по лестнице.

Вот и комната.

Все так же «цель номер один» лежала в углу, с контрольной пулей в голове. У стены скрючилась «цель номер два», старик предсказатель. А вот и две последние цели – паренек и девчушка. Хорошо, что этот фрукт сам сюда явился. Не надо будет искать его по улочкам города. Потому как указание было строгое – зачистить всех.

Он нагнулся к телу парня. Перед наемным убийцей лежал труп. Тело без заметных признаков насилия.

Человек в черном хмыкнул и всадил для верности пару пуль.

Он осмотрелся – кто же стонал?

Тело «цели номер три», девушки, выгнулось в судороге. Это было неожиданно. Наемник даже отшатнулся.

Щеки девушки, уже осунувшиеся, покраснели, руки зацарапали пол. Она явно не собирается умирать. А ведь только что была явным трупом.

Киллер двинулся вперед к такой интересной, необычной и невыполненной работе. За звуком своих шагов он не услышал тихий щелчок приглушенного выстрела. Игла боли пронзила спину и вошла точно в сердце. Умер наемник мгновенно.

В комнату вошел широкоплечий мужчина средних лет. Черная неброская одежда, черные перчатки, черный же автоматический пистолет с глушителем.

Он подошел к телу юноши, перевернул его, всмотрелся в остекленевшие глаза. Подумав, закрыл веки умершему.

Потом нагнулся к девушке. Рана на груди ее уже не истекала кровью, но и на здоровую жертва ночного нападения не походила. Мужчина достал мобильный телефон, нажал кнопку быстрого вызова.

Через минуту в городе заревела сирена «Неотложной помощи». Больница была недалеко.

Мужчина, убедившись, что девушка не собирается покидать бренный мир, отошел к телу старика. Над ним он постоял не больше пяти секунд.

– Простите, мастер.

К сирене «Неотложки» прибавилась полицейская.

Человек развернулся и вышел.

На соседней улице он разобрал оружие на части и выкинул его в ближайшее ущелье.

Едва только над краем горы показались лучики солнца, при входе в маленькую часовню, расположенную у склона горы, затормозил серебристый Infinity. Тут начинался пеший путь к Острожскому монастырю, месту поклонения тысяч туристов и паломников, так что церковный служка, убирающий территорию перед наплывом гостей, не удивился. Лишь передвинулся поближе ко входу в часовню. Мало ли что?

Из автомобиля выбрался широкоплечий мужчина средних лет. Неброская одежда строгого покроя говорила сами за себя лучше, чем лейбы дорогих бутиков. Служка отставил метлу – пожаловал богатый паломник.

– Желаете экскурс?

Мужчина протянул руку в глубину авто, из которого уже выпорхнули двое малышей-погодков. Несмотря на то, что один был светленьким, а второй темноват, оба ребенка походили и друг на друга, и на водителя серебристого джипа. Следом за малышней выбралась молодая темноволосая девчушка. Она слегка прихрамывала и старалась опираться на руку спутника.

Служка, не дождавшись ответа на предложение, отошел обратно к метле. Гости вошли внутрь.

Полумрак часовни навалился на посетителей. Глаза медленно привыкали после ярких красок снаружи. Постепенно люди освоились.

Мужчина подошел к молодому священнику, деловито протирающему купель для крещения.

– Добрый день, батюшка.

– А! Господин Коларов, добро пожаловать. Мы как раз закончили реставрацию. И сделали все, как вы желали. Мы помним, что вы редко бываете в стране, так что спешили, как могли.

– Папа, папа, смотри – на тебя похож! – подбежавший ребенок указывал на новую фреску.

Пышноусый мужчина в национальном сербском костюме. В руках – сабля и крест. Снизу подпись: «Карабарис – гроза тиранов».

– Он больше на голливудского актера похож. На того, кто в сериале по Чейзу снимался.

Батюшка залился краской. Он открыл рот для отповеди, но вместо священника ответил ребенок:

– Не-а… На тебя! Глаза такие же и весь из себя…

Малыш неопределенно взмахнул ручонкой и умчался за братом, прячущимся в глубине часовни.

Стоявшая рядом девушка дождалась, когда батюшка отойдет, и тихо спросила по-русски:

– Зачем ты меня сюда привез?

Коларов, всецело занятый осматриванием фрески, с ответом не промедлил:

– На этом месте похоронен Петр Джанкович.

В глазах собеседницы мелькнул интерес:

– Он выжил?

– Я сам удивился… Не просто выжил, но и продолжал свою деятельность. Возил деньги сербским повстанцам.

– А моя… Фирюза? Ливка? Данко?

Мужчина пожал плечами:

– Про них история молчит. Грабичское кладбище я нашел. Там, кстати, такая же часовня теперь стоит. А вот где их могилы…

Девушка вздохнула, будто отгоняя полузабытое видение, потом шагнула к собеседнику, заглядывая снизу вверх, и резко спросила:

– Все же, скажи… Почему ты не пришел раньше?

Ответ был дан тут же. Произнесен твердым уверенным голосом, но глаза… глаза слегка дернулись, будто от удара.

– Я говорил – не смог. Людей, которых я нанял, перехватили местные службы безопасности. Пришлось делать все самому. Вот, и не успел, – мужчина старался смотреть прямо, что, видимо, давалось ему с трудом. – Зато Бырловым и его хозяевами уже занимаются. Я уверен, что эти ребята не переживут воскресенья.

Собеседница зло усмехнулась:

– Ты уводишь разговор… Не лги. Ты этого никогда не умел.

Мужчина опустил и тут же снова поднял голову. Он справился с волнением, лицо вернуло себе уверенность маски. Блеск эмоций сменился холодным равнодушием опыта.

Девушка покачала головой:

– Ты специально дождался той минуты.

Он все так же молчал, бесстрастно всматриваясь во фрески за спиной собеседницы. Она не выдержала:

– Ну! Отвечай!!! Я же тебя вижу, все твои кривляния души вижу! Ты кого обманывать вздумал?!

Тяжелый взгляд и кривая улыбка, от которой холодели матерые головорезы, остановил начинающуюся истерику:

– Если видишь, зачем спрашиваешь?

– Ты побоялся, что если встрянешь пораньше, то…не попадешь туда?

– И не вернусь.

Ее лицо исказила гримаса:

– Ты мог попробовать спасти деда.

– Он знал, на что идет.

– Ты должен был спасти деда!!! – голос почти сорвался на крик.

На шум обернулись дети. Священник, не желая присутствовать при сцене, вышел. Отец сделал детям знак, и малыши тоже побежали резвиться на улицу.