— К счастью, я не обязан нюхать эту вонь, — продолжал Тибал. — я лучше нанесу визит дорогой Лабранце. По сравнению с ним она чиста как стеклышко.

И он зашагал своей размашистой поступью.

Чинг всполошился.

— Госпожа Председательница не велела ее беспокоить! — проблеял он вслед Тибалу.

— А я побеспокою, — бросил тот через плечо, не замедляя шага.

Юноша вытер лоб и попытался — с большим опозданием — утвердить свое поруганное достоинство:

— Я личный секретарь Председателя Академии Лабранцы Ламит. Она просила меня позаботиться о вас. Добро пожаловать в Рарагаш!

Булрион назвал себя, внимательно наблюдая за Чингом: как он отреагирует на его имя? Но Чинг остался невозмутим. Или он не знал о ложном пророчестве, или был готов к этой встрече. Затем Булрион представил ему Гвин и остальных членов своей семьи.

Чинг надменно кивнул каждому. К нему возвращалась его спесь.

— Следуйте за мной. Я поручу кому-нибудь из слуг проводить вас в ваши покои в Восточном крыле. Председательница сожалеет, что неотложные дела не позволяют ей принять вас сегодня, но она надеется найти для этого время завтра.

— Я изнываю от нетерпения, — проворчал Булрион. Гвин бросила на него укоризненный взгляд. Кажется, он перенял манеру Тибала разговаривать с Чингом.

Гвин нисколько не удивилась, увидев, что Восточное крыло сильно напоминает гостиницу на улице Феникса. Дом имперских времен всегда имел внутренний двор. Конечно, здесь были три этажа вместо двух, мраморные, а не деревянные балконы и лестницы. И повсюду колонны. Гостям отвели комнаты на верхнем этаже — просторные, прохладные, с высоким потолком. Прямо королевские покои.

Но...

Но Гвин было не по себе. Для беспокойства не требовалось фатальных сил. Для этого было достаточно зрения и разума, которыми ее наделила природа.

Булрион бросил шляпу на огромную кровать и сам присел на ее краешек, чтобы отдышаться от подъема на третий этаж. Задумчиво поглядев на жену и почесав бороду, он сказал:

— У меня к тебе вопрос.

Само собой, у него к ней вопрос, но сейчас перед ними стоят целых два, причем один из них — вопрос жизни или смерти.

— Да, милый, я и сама хочу с тобой это обсудить — но не сейчас.

Тревога не давала ей сесть и расслабиться, и она подошла к окну. За ним открывался поразительный по красоте пейзаж кратера. Она мельком глянула на потрескавшиеся фрески на стене. Провела пальцем по резной крышке одного из четырех огромных сундуков, в которых, как предполагалось, гости будут держать одежду. Одежды у них была пропасть — на каждого две переметных сумы. Затем Гвин прошла через комнату к двери, внимательно разглядывая полированный дубовый пол — вроде чувствуется наклон в сторону балкона. Вышла опять на балкон, осторожно перегнулась через балюстраду и посмотрела вниз во внутренний двор. Он вполне мог бы служить рыночной площадью в городе средней величины. Двор зарос деревьями и кустарником, из которого там и сям торчали одинокие покосившиеся статуи, похожие на купальщиков в зеленом прибое. В центре был большой давно пересохший фонтан.

Груда камней в дальнем конце двора когда-то, по-видимому, была лестницей и двумя балконами. Груда пока не заросла сорняками, значит, балконы и лестница упали недавно. Многих колонн в аркаде не хватало, некоторые покосились. Стены во многих местах накренились, крыши просели. Да это же все в любую минуту может рухнуть!

Ее отвлекли голоса. По балкону шли Джукион и Ульпион. Они были явно поражены великолепием своих покоев.

— А, вот вы где! — сказал им Занион, выходя из соседней Двери. И бегло улыбнулся Гвин и братьям — словно его сверлила какая-то мысль.

— Зайдите все ко мне, — сказала им Гвин и пошла обратно в комнату. — Ваше величество, не изволите ли приподнять на минуту свой императорский зад?

— Отрубить оскорбительнице голову! — рыкнул Булрион, но встал с постели — Что ты еще придумала?

— Какой смысл обзаводиться дюжими родственниками, если нельзя воспользоваться силой их мышц? Ну-ка, ребятки, сдвиньте кровать вон туда. Только не толкайте ее, а тяните.

Кровать заскрипела и вонзила ножки, сделанные в виде птичьей лапы, в пол. Но куда ей было тягаться с тройкой Тарнов! Они сдвинули ее, куда показала Гвин.

— Так и есть, — удовлетворенно сказала она. — Пыль. И следы ног. Как странно — следы под кроватью! Какие-то коротышки там, видно, разгуливали.

На лицах Тарнов не было удивления, что ее немного разозлило.

— И какой ты из этого делаешь вывод? — спросил Занион. — Что комнаты стояли пустыми до...

— Скорей всего до сегодняшнего утра.

Булрион усмехнулся. Он не был глуп и не был слеп. Он заметил то же, что и жена, но предоставил беспокоиться по этому поводу ей.

— Тибал Фрайнит хотел нам сказать что-то важное.

— Он три раза упомянул землетрясения.

— Но если он предвидит, что мы погибнем во время землетрясения, он не может нас предупредить, не изменив будущее.

— Вот именно. — До этого Гвин уже сама додумалась. — Но он вроде как предупредил нас и этим показал, что он на нашей стороне. Хотя я и без него пришла бы к тому же выводу.

В дверях возник Возион.

— Я его не слышал, но я тоже пришел к этому выводу.

— Извините, — сказал Джукион, — но мне что-то захотелось пойти погулять — и подольше.

Булрион опять сел на кровать.

— Это здание простояло сотни лет. Через несколько дней мы отсюда уедем.

— А я из него уйду через несколько минут, — отрезала Гвин. Ее нервы были напряжены до предела. — Вы забыли, что Лабранца — огоулграт? Ей не нужно землетрясения. Она может свалить это здание, скорчив ему гримасу.

Что решит Булрион? Он гордый человек, человек земли. Он не склонен бежать от теней. Ее муж мрачно чесал бороду.

— Они обещали скоро принести ужин. Страшно хочется есть.

— Давайте заберем еду с собой и спустимся во двор. Посередине двора есть открытое место. Я буду себя чувствовать спокойнее, если мы поужинаем там.

— И спать там будем?

— Да!

Булрион нахмурился.

— Слуги об этом будут болтать, — вмешался Возион, — и наша хозяйка, возможно, почувствует себя оскорбленной. Но во всем, что касается сил судьбы, отец, я склонен довериться чутью своей дорогой матушки.

Гвин благодарно ему улыбнулась. Как говорил Кэрп, калеку Возиона не следует судить по внешности. Теперь он ей уже нравится, и, кажется, он к ней тоже относится неплохо.

Булрион пожал плечами, как будто признавая поражение, хотя, по существу, он с Гвин и не спорил.