Мы с Анфисой расхохотались. Уж очень забавно выглядели брутальные веры, знакомясь с моими художествами.

– Вы не поверите, – пояснила Аня. – Но перед вами моменты встречи со счастьем. Просто оно у всех разное, вот и выглядят некоторые рисунки порой жутковатыми.

– Ты хочешь сказать, что… – Поль судорожно сглотнул.

Я помогла ему закончить мысль:

– Да, глядя на человека, я вижу время и обстоятельство, когда он встретит свое счастье. И лишь от него зависит – упустит ли, пройдет ли мимо, не заметив, или вцепится обеими руками. Но, к сожалению, ни страну, ни город, ни конкретный день я предсказать не могу.

И развела руками.

Поль судорожно потер лицо ладонями, а Этьен помрачнел. Оба синхронно кивнули друг другу, видимо подумав об одном и том же. Быстро оглядевшись, один схватил мой сотовый, а другой пошел к чемоданам, оставленным у двери.

Дальше в полное недоумение пришли мы с Анфисой. Нам уже не улыбалось, когда Поль жестким тоном говорил по телефону:

– Это я… Да, Поль. С ее телефона говорю. Тьерри, у нас большая проблема, и разговор не телефонный… Да, все серьезно. К нашему прилету обеспечьте удвоенную охрану… Она как Милана… Да. И замок, и территорию нужно будет усилить. Да, они с твоей – идеальная пара… Я потом поясню. Ждите завтра. Документов у обеих нет… Алиса и Анфиса, остальное, сам понимаешь… Хорошо, до встречи.

Морруа отключился, еще секунду задумчиво рассматривал телефон, а мы, не вытерпев, в унисон выпалили:

– Да что мы такого сказали?

Он строго посмотрел на нас и весьма суровым тоном приказал:

– Алиса, до прибытия домой, никому ни слова о своем даре!

– А-а-а?..

– Позже обо всем узнаешь и даже познакомишься с еще одной полукровкой с даром. Ее зовут Милана, она пара главы клана Тьерри Морруа. Вы потом все обсудите.

На кухню заглянул Этьен, остановился в широком арочном проеме.

– Они ускорятся, – отчитался он перед Полем, нам же ничего пояснять не стали.

Раньше я считала, что у нас большая кухня, но двое мужчин из клана Морруа незаметно заполнили пространство, даже не физически, а своим присутствием. И оба с ненормальным любопытством рассматривали меня, словно заново увидели. Какого черта, спрашивается?!

– Пока спать! – встал Поль, возвышаясь надо мной, глядя сверху вниз и тем самым еще больше подавляя.

Этьен подхватил на руки охнувшую от смущения Анфису и унес из кухни, по пути на второй этаж воркующим, непривычным тоном попросил показать ему «нашу спальню».

Вот тут я не выдержала и испуганно заявила:

– Я не готова… сегодня!

– Цыпленок, цыпленок, – с мягкой необидной усмешкой покачал головой Поль. – Я тебе просто покажу…

– Изумрудные стержни, поршни и небо в алмазах? Спасибо, не надо! – Я вскинула ладошки, защищаясь от надвигающегося Поля. – Как-нибудь в другой раз…

Я встала, неловко шарахнувшись в сторону, и прошмыгнула мимо него. На секундочку задержавшись в арке, предупредила:

– Ванная на первом этаже в твоем распоряжении, я постелю тебе на втором… в маминой спальне.

Мой голос дрогнул, что не укрылось от все подмечающего мужчины.

– Почему о ней вы не говорите? На семейной фотографии ее тоже нет…

Обернувшись, посмотрела на Поля, в потемневших глазах которого мелькнула еще и горечь. Он стоял, засунув руки в карманы черных брюк, прижав разошедшиеся полы пиджака, делового, стильного и дорогого. Оба вера, хоть и помятые в ходе «служебной командировки», вылившейся в криминальный детектив, продолжали выглядеть небрежно элегантно. Чувствовалось, что они великолепны, совершенны в любой одежде, и собственный вид их не особо заботит, благодаря абсолютной уверенности в себе.

Люся назвала французов решалами; вероятнее всего, так и есть: отнюдь не офисный планктон, а пробивная сила в любых делах. Подобного мужчину на расстоянии долго не удержать, хотя вынуждена признать, будь его воля, я – самка, давно бы лежала под ним – самцом.

Затронутая им тема разворошила боль, прятавшуюся глубоко внутри, разбередила старые раны и комплексы. Порой я думала, что была неправильным что ли ребенком, поэтому мама бросила меня и сбежала в поисках очередных приключений, и втайне от всех считала виной тому свое происхождение. Неизвестно, при каких обстоятельствах я была зачата, а вдруг – насилие?

– Алиса? – тихо, но настойчиво поторопил Поль с ответом.

– Ее убили, когда мне было пять лет. Она попала в капкан в тайге, никто не знает почему… в общем, дед нашел ее… чучело и… разделанное волчье тело.

– Кто твой отец? – хрипло от волнения спросил вер.

Я подняла на него взгляд: и правда, расстроен и сочувствует искренне, вон как небесно-голубой цвет глаз стремительно сменился штормовым серым.

– Она не призналась, кто стал моим отцом, – глухо ответила я, а потом впервые поведала чужаку: – Вероятно, сама не знала…

– Мне жаль, – нахмурился Поль… да какой он теперь чужак! Семья.

– Не стоит, все в прошлом. Я пойду стелить тебе постель.

– Алиса, я…

Хватит. Не дав ему возможности ни предложить, ни посочувствовать, развернулась и ушла. Достаточно воспоминаний.

Взбив подушку и откинув одеяло в цветастом пододеяльнике, я в последний раз проверила, все ли в порядке, и вышла. На втором этаже у нас три спальни и душевая, на первом – спальня бабушки и деда, гостиная, кухня и ванная. Компактно и у каждого личная комната. Сейчас из Анфисиной раздавались весьма характерные стоны, от которых горели не только щеки, но и уши. Скорее бы закончились!

Я спустилась вниз сказать Полю, что комната готова. Проходя мимо ванной, заметила тень, отбрасываемую из приоткрытой двери, и не смогла удержать любопытства. Заглянув в щель, увидела его и застыла: на полу, поверх сваленных в кучу пиджака и брюк, серая рубашка… с огромным темным пятном и характерной дырочкой!..

Перевела взгляд на мужчину, регулирующего воду, и задохнулась: великолепное тело, широкая, бугрящаяся мышцами спина и плечи, отлично развитые руки, узкие бедра и крепкие сильные ноги. О-о-о… сверху серые боксеры испачканы в крови… и спина от правой лопатки и ниже в запекшейся крови. Место ранения уже зарубцевалось, но я не ошиблась – Полю действительно досталась пуля во время побега! А он вел себя все время, словно ничего не случилось: расспрашивал, бегал, нес меня, порой шутил. И даже здесь, в доме, ничем не показал, а мы-то с Анфисой, глупые-е-е… Кровь почуяли, но под лавиной событий слишком быстро забыли, убедившись, что сами целехоньки. И даже за ужином никто ничего не сказал. Вот стыдоба! Гостеприимно проявили… невнимание, по сути – равнодушие.

– Хочешь потереть мне спинку? – не поворачиваясь, поинтересовался Поль глубоким вибрирующим голосом, от которого на моем теле волоски дружно встали дыбом от возбуждения.