– У нассс госсти. Ученые. Вы бы жжжелали пообедать вдвоем?

– Да, спасибо, – отозвалась Джанелль.

Дрейка сделала шаг в сторону, двигаясь с осторожным, древним изяществом.

– Я позззволю вам продолжжить сссвое путешшесствие. – Она снова смерила Люцивара долгим взглядом. – Добро пожжаловать, Княззь Ясслана.

Джанелль повела его дальше по запутанным коридорам огромного строения.

– Я хочу, чтобы ты еще кое с кем познакомился. К тому времени, как мы закончим беседовать с этим человеком, Дрейка уже успеет приготовить для тебя одну из пустых комнат – с ванной, где вода пузырится. Замечательно снимает усталость. – Она внимательно посмотрела на Люцивара. – Она тебя напугала?

Что ж, он обещал быть честным.

– Да.

Джанелль озадаченно покачала головой:

– Все так говорят. Не понимаю почему. Дрейка – замечательная, нужно только узнать ее поближе.

Люцивар покосился на Черный Камень, висящий на золотой цепочке как раз над треугольным вырезом черного свитера-туники из тонкой ткани, и решил, что объяснять свою реакцию просто бесполезно.

Преодолев еще несколько лестничных пролетов, поворотов и изгибов коридоров, Джанелль наконец остановилась перед одной из дверей. Эйрианец искренне надеялся, что цель их путешествия скрывается непосредственно за ней. Дверь в самом конце широкого коридора была открыта, и из комнаты доносились громкие голоса. Сидевшие внутри люди спорили, жарко, с энтузиазмом, но без гнева. По всей видимости, те самые ученые, о которых упомянула Дрейка.

Не обратив на них никакого внимания, Джанелль распахнула дверь, перед которой они остановились, и провела Люцивара в библиотеку Цитадели. С одной стороны все пространство занимал огромный стол из черного дерева. В другом конце стояли маленькие столики и удобные кресла. Задняя стена состояла сплошь из арок, за которыми скрывались бесконечные книжные полки. В нише по правую руку от них располагалась деревянная дверь.

– В остальной части библиотеки собраны книги, посвященные общим вещам – Ремеслу, фольклору, истории, – пояснила Джанелль. – Каждый может прийти туда и поискать что-нибудь интересное на свой вкус. А в этих комнатах содержатся более древние материалы – по старинному, более изощренному и сложному Ремеслу и регистры Крови, ими можно пользоваться только с разрешения Джеффри.

– Джеффри?

– Что? – произнес тихий баритон за спиной Люцивара.

Эйрианец в жизни не видел настолько бледных людей. Кожа Джеффри походила на полированный мрамор – особенно в сочетании с черными волосами, глазами и одеждой и губами насыщенного темно-красного цвета, при виде которых невольно становилось не по себе. Однако в ментальном запахе незнакомца было нечто странное, что-то необъяснимое, Другое, чуждое. Можно подумать, он был…

Хранитель.

Искомое слово само всплыло в голове Люцивара, сокрушив его, заставив забыть, как нужно дышать.

Хранитель. Один из живых мертвецов.

Джанелль представила мужчин друг другу и улыбнулась Джеффри:

– Думаю, вы двое захотите познакомиться поближе. Я пока могла бы что-нибудь посмотреть.

На лице Джеффри появилось выражение, исполненное искренней муки.

– Хотя бы скажи перед уходом, какие именно книги будешь читать. Когда в прошлый раз я не смог сказать твоему отцу, что именно ты «решила посмотреть», он высказался на мой счет столь красноречиво, что я мог бы покраснеть, если бы по-прежнему сохранил эту способность.

Джанелль с улыбкой похлопала Джеффри по плечу и чмокнула в щеку.

– Я принесу книгу сюда и даже отмечу страницы.

– Как мило с твоей стороны.

Джанелль со смехом скрылась в хранилище.

Джеффри повернулся к Люцивару:

– Итак, ты наконец-то пришел.

И почему они все говорят так, словно он заставил себя ждать?

Библиотекарь поднял со стола графин:

– Возможно, не откажешься от бокала ярбараха? Или предпочитаешь другие напитки?

Не без усилий Люцивар выдавил:

– Нет, ярбарах вполне подойдет.

– Ты когда-нибудь пил его? – не без иронии уточнил Джеффри.

– Да, это традиционная часть некоторых эйрианских церемоний. – Разумеется, чаша, которая использовалась в них, содержала только глоток кровавого вина. Джеффри же, как с беспокойством заметил Люцивар, наполнил и подогрел два бокала.

– Ягненок, – пояснил он, вручив бокал Люцивару и устроившись в кресле за столом.

Эйрианец с благодарностью устроился напротив него и откинулся на спинку, а затем осторожно пригубил напиток. В смеси оказалось куда больше крови, чем было принято в церемониях его народа, да и вино оказалось гораздо крепче.

– Ну и как тебе вкус? – Черные глаза Джеффри озорно блеснули.

– Оно… – Люцивар отчаянно пытался подобрать более мягкое определение, чем те, которые пришли на ум первыми.

– Другое, – подсказал Джеффри. – Это сложный вкус, к которому нужно привыкнуть, да и пьем мы ярбарах здесь по несколько иным причинам, нежели церемониальные традиции.

Хранитель. Интересно, а человеческую кровь с вином здесь тоже смешивали? Люцивар сделал еще один глоток и решил, что не хочет слышать ответ на этот вопрос.

– Почему ты никогда не приходил в Цитадель, Люцивар?

Эйрианец осторожно поставил бокал на стол.

– У меня сложилось впечатление, что ублюдку-полукровке здесь не будут рады.

– Понимаю, – мягко отозвался Джеффри. – Тогда скажи мне, кто, кроме тех, что хранят Цитадель, обладают правом решать, кому здесь рады, а кому – нет?

Люцивар заставил себя посмотреть в глаза собеседника.

– Я ведь ублюдок-полукровка, – произнес он таким тоном, словно это должно объяснить все.

– Полукровка… – Голос Джеффри прозвучал так, словно он пробовал это слово на вкус. – Ты так произносишь это слово, что оно невольно звучит довольно оскорбительно. Возможно, правильнее было бы сказать, что ты наследник двух линий Крови. – Он откинулся на спинку кресла и покрутил бокал в пальцах. – Ты когда-нибудь задумывался о том, что без этой второй линии не смог бы стать собой? Что не обладал бы такими острым умом и немалой силой, которыми ты наделен? – Библиотекарь указал бокалом на Эбеново-серый Камень Люцивара. – Что никогда не носил бы вот это? С одной стороны, ты истинный эйрианец, Люцивар, с другой – достойный сын своего отца.

Люцивар замер, боясь пошевелиться.

– Ты знаешь моего отца? – сдавленно спросил он, забыв, как нужно дышать.

– Мы много, много лет оставались друзьями.

Правда была прямо перед ним. Все, что нужно сделать, – задать вопрос.