– В оригинале. – Тори скромно улыбнулась и снова похлопала ресницами. – Я воспитывалась в приюте, который готовил гувернанток для детей аристократов. Каждый из нас должен был выучить два иностранных языка, и я единственная выбрала старороманский.

– Почему? – тут же спросила Рина, сделав себе мысленную заметку: узнать, где же на самом деле росла и обучалась Тори. Дружба и доверие – штука хорошая, но только если доверие взаимно.

Тори смутилась, и Ринке показалось, что искренне:

– Я до сих пор люблю сказки. Давно выросла, а сказки люблю.

– Вы знаете мертвый язык? А по каким учебникам вы учились? Какие источники изучали? – Курт посмотрел на француженку с новым интересом и даже с уважением.

Тори под его взглядом зарделась, кивнула и перечислила десяток длинных латинских названий, не сказавших Ринке ровным счетом ничего, зато с каждым новым уважения во взгляде доктора Курта прибавлялось. Под конец он уже смотрел на Тори как на редкое сокровище.

– Невероятно, такое прилежание для юной мадемуазель!

– Мне это нравится.

– Тогда, быть может, вы согласитесь поработать вместе со мной над переводом одного небезынтересного труда? Мне нужен секретарь, хорошо понимающий старороманский.

– Я сочту за честь, доктор Курт, – ответила Тори, глядя Курту в глаза и краснея еще больше.

Ну и актриса, восхитилась Ринка. Такая искренность, что попробуй не поверь! Интересно, Курт ей нравится на самом деле или это тоже задание? А если задание, то какое, и нужно ли сообщить об этом Людвигу? Ведь Тори как-никак офицер соседской разведки.

– Отлично! Я буду ждать вас завтра к восьми утра, здесь.

В дверь постучали, и вошел седоусый Цербер со стопкой книг. Доктор Курт показал сгрузить их на стол и, дождавшись ухода секретаря, обернулся к Ринке:

– Я бы с удовольствием рассказал тебе о драконах все, что знаю, но это займет слишком много времени. Здесь, – он достал из ящика стола толстую тетрадь, – собрано практически все. Это черновик монографии, пока не оконченной, я собираюсь продолжать исследования еще долго. Драконы – невероятно интересные и противоречивые существа!.. Их пространственная магия манит меня больше всех сокровищ мира.

Ринка залюбовалась доктором. Когда он говорил о драконах, то молодел лет на двадцать.

– Да вы поэт, доктор Курт, – улыбнулась Рина, все мысли которой были о Фаберже. – Скажите, если бы вы смогли побеседовать с драконом, о чем бы спросили?

– О, Рина… – Курт загадочно улыбнулся. – Я бы задал массу вопросов, но больше всего меня интересует создание межмировых порталов. Уверен, это была бы главная тема наших бесед. Жаль, такое большое существо в лабораторию не пригласить, – рассмеялся он. – Кстати, а почему ты не попросила книги о драконах у супруга? Я слышал, что в семье Бастельеро хранится уникальный архив, в котором собрано все о сотрудничестве людей и драконов, с первого до последнего драконьего всадника.

Он спокойно смотрел на Рину, ожидая ответа.

– Я прочла все, что было в библиотеке мужа, но назвать это архивом у меня язык не поворачивается. Всего-то сборник легенд и сказаний. Так драконьи всадники – не сказка?

– Нет, дорогая моя Рина. Это были уникальные люди, которые не только понимали драконов, но и могли охлаждать жар драконьего тела, позволяя таким образом перевозить на их спинах грузы и людей без риска быть зажаренными. Ты, возможно, не знаешь, но температура тела взрослого дракона приближается к температуре кипящей воды.

– Ничего себе. Но ведь ни одно биологическое существо не способно выдержать такую температуру! Белок сворачивается…

– Я думаю, это лишь внешняя температура, – кивнул доктор Курт. – А насчет белка ничего не могу сказать, к сожалению, мне не удалось добыть образцов мышечной ткани и крови. Умирая, дракон сгорает, не оставляя ничего, кроме пепла.

Ринка еле сдержалась, чтобы не проболтаться о живом дракончике. Взять у Петюни образцы совсем просто, по крайней мере крови и слюны. А ведь это могло бы стать прорывом в науке!..

Так, спокойствие. Наука наукой, а подвергать риску Петюню нельзя. Даже если доктор Курт включает свое очарование на полную мощность и ей хочется рассказать ему все, что она знает и даже больше.

– Я думала, самосожжение драконов – тоже сказка… – сказала она, пытаясь унять головокружение: похоже, следствие магии Курта. – А всадники, какие они были?

– Весьма одаренные маги, умеющие говорить с драконами, – развел руками Курт; на его пальце блеснуло кольцо, испещренное незнакомыми символами. Оно притягивало взгляд, как шарик гипнотизера. – Сведения о них весьма противоречивы. Все, что мне удалось найти, есть в моих записях. Думаю, в архивах семьи Бастельеро намного больше, но ознакомиться с ними мне пока не удалось.

«Похоже, Людвигу тоже не удалось, – подумала Рина, заставляя себя отвести взгляд от кольца. – Иначе он не относился бы к драконам как к неразумным зверям. А мне срочно надо в лабораторию. Срочно, немедленно!.. Если я догадываюсь правильно…»

– О чем ты задумалась? – после небольшой паузы спросил доктор Курт.

Рина от неожиданности вздрогнула, но быстро нашла, на что переключить внимание, чтобы не проболтаться – а ведь хотелось, безумно хотелось обсудить внезапную догадку с великим ученым!

– У вас необычное кольцо.

– Это? – Доктор бросил рассеянный взгляд на руку. – Память о годах учебы. Я состоял в одном ужасно секретном студенческом братстве, – с самым заговорщицким видом сообщил он восхищенно хлопающей глазами Тори. – Мы тайно собирались в заброшенном здании, пили вино и рассуждали о судьбах человечества. Прекрасное было время, – с ностальгией закончил он.

– Герр Петер, а драконы разговаривают вслух?

– Нет, конечно. Они общаются мысленно. У них нет речевого аппарата, подобного человеческому.

– А вы знакомы с кем-то, кто понимает драконов?

– Увы, с тех пор как исчезли всадники и драконы прекратили все контакты с людьми, я не слышал о подобном. Может быть, где-то и есть тот, кто способен понять дракона, но сами драконы не желают общаться. Они триста лет лишь пролетают мимо или воруют коров и овец с пастбищ, изредка жгут то, что им не нравится, – и это совершенно непредсказуемо.

– А в последние пару недель резко активировались и чуть ли не каждый день кружат над Виен, – продолжила за ним Тори и бросила на Ринку задумчивый взгляд.

– Именно. Совершенно непредсказуемые существа. Но вам, наверное, уже пора, а меня ждет доктор Берцель, вы видели его в лаборатории.

Рине показалось, что он не хочет говорить о драконах при Тори. Следует в следующий раз прийти сюда одной.

– Вы правы, доктор, нас ждут. – Ринка встала первой.

– Я провожу вас, только выпишу пропуск на завтра для мадемуазель Тори.