Она повторила:

– Он настоящий. Ты должна мне поверить. Это часть обещания, которое ты дала.

– Так ты не все время была одна? – Мне очень хотелось в это поверить. Тяжело даже думать, что пять с половиной лет она в одиночку сражалась с врагами.

– Нет. Ну, кроме периодов, когда он исчезал. В бою он просто прекрасен. Правда, пока сосредоточен и не проваливается в один из своих пессимистических срывов. Он ненавидит одиночество. И снова остался один. – Она тихо добавила: – Он любит меня. Он никогда не говорил, но я знаю. Именно это он имеет в виду, когда сообщает, что видит меня. И я не могу его подвести. Не могу его бросить. Ты должна сказать ему, что видишь его, хорошо? Просто повторяй в воздух, что ты его видишь. И он выйдет. И если я не выберусь, Мак, ты должна любить его. Пообещай, что позаботишься о нем.

Я попыталась осознать все, что она мне рассказывала. Мне хотелось поверить, что это правда, что она не сломалась и не сошла с ума, а действительно потеряла кого-то, и теперь эта потеря подтачивает ее изнутри. Она настолько потрясена, что заменила настоящего друга игрушечным животным. У нее есть чувства, и чувства глубокие. Меня внезапно захлестнуло счастье. Существует на свете этот Шазам или нет, но Дэни любит – и чувствует себя любимой.

– С твоим сердцем все в порядке, солнышко, – тихо сказала я.

– Оно разбито, – прошептала она. – Я не могу идти вперед, оставив Шазама в прошлом. Я не знаю, как.

Господи, мне так знакомо это чувство! Сестра, родители, любимый, животное. Неважно, в кого ты вкладываешь безусловную любовь. Если ты кого-то любишь, потеря дорогого существа бьет по всем чувствам сразу. Хуже всего запахи – они могут поджидать тебя в засаде и с размаху забрасывать обратно, в самую яркую часть горя. Запах свечей со сливками-и-персиком. Запах дезодоранта, которым она пользовалась. Ее подушка там, дома. Запах книжного магазина по вечерам, когда я думала, что Бэрронс мертв. Когда любишь слишком сильно, без них ты можешь потерять волю к жизни. Куда ни оглянись, мир кажется огромной пропастью – оттого что ты утратил что-то навсегда. И жизнь становится странно плоской и в то же время острой, болезненной, все кажется неправильным и все причиняет боль.

Вдалеке послышался грохот, и я резко вздохнула.

– Он идет, – прошептала она.

– А теперь ты пообещай мне, – прошептала я.

– Что угодно, – поклялась она.

– Если у тебя появится шанс сбежать, если вдруг почувствуешь себя свободной, беги, как сумасшедшая. Брось меня.

– Что угодно, кроме этого, Мак.

– Я же пообещала, чтоб тебя, – прошипела я. – А теперь ты обещай мне, и по-честному. Если появится шанс сбежать, разворачивайся и беги так быстро, как только сможешь.

– Я больше не убегаю.

– Пообещай мне. Скажи.

Она продолжала молчать. Единственным звуком было звяканье и взвизгивание нашего приближающегося мучителя.

– Услуга за услугу, иначе я не стану держать свое слово, – пригрозила я. – Я не буду спасать Шазама, если выберусь.

– Мак, нечестно вымогать обещания. Ты это знаешь.

– Пожалуйста, – тихо попросила я. – Если мы обе погибнем, все будет бессмысленно. Одна из нас должна уцелеть.

Вначале она ничего не сказала, а затем напряженно выдавила:

– Я обещаю сделать то, что посчитаю наилучшим вариантом.

Я тихо рассмеялась. Это была Дэни. Вовсе не Джейда. Для меня достаточно, потому что я знала Дэни: выживание любой ценой.

Я услышала скрежет металла и поняла, что у нас почти не осталось времени. Я закрыла глаза, подпрыгнула и нырнула в свое черное озеро.

– Мак, что ты делаешь? – резко выкрикнула она, больше не кроясь. И я понимала, почему. Громкие зловещие звуки возвещали о приближении Чистильщика. Он больше не медлил. Он двигался быстро и сосредоточенно. Наши «операции» вот-вот должны начаться. И неважно, в сознании мы или нет.

– То, что должна была сделать, когда ты сиганула в то Зеркало, – ответила я. – Надо верить и в хорошую магию тоже.

Она затихла, словно собиралась с мыслями, и наконец сказала просто:

– Я тоже не хочу тебя терять.

– Я думала, что я тебе не нравлюсь, – напомнила я. Чириканье приближалось. Шорохи. Я плыла изо всех сил, сосредоточившись на шахте золотого света, прорезавшей темную воду.

– Иногда не нравишься, – сердито сказала она. – Но мы…

– …Сестры? – закончила я, опускаясь, наконец, на ноги в темной пещере. Она пошла за мной. Она выглянула в окно, поняла, что я в беде, и отложила дело, ради которого поднялась с постели, – спасение Шазама? – чтобы пойти за мной.

– Горошины. В одном стручке. Что бы ты ни делала, хорошо подумай.

Горошины в Мега-стручке, как она когда-то нас называла. Мое сердце так наполнилось любовью, что стало даже немного больно.

– Подумала.

– И знай, что я прикрываю тебе спину.

– Тебе того же, мелкая, – легко ответила я. Пришлось говорить громко, чтобы расслышать себя за грохотом Чистильщика.

– Я больше не мелкая.

– Да уж мы все заметили, – сухо сказала я и метнулась в пещеру, в ослепительно сияющую черную каменную комнату, где хранилась немыслимая сила, слишком долго державшая меня в парализующем страхе.

Больше держать не будет.

Я понятия не имела, какое из трех моих предположений верно, но это меня больше не интересовало. Единственное, что сейчас имеет значение, – спасение Дэни. Она должна получить возможность обрести любовь. Спасти Шазама, если он действительно существует, вырасти, найти себе пару, восстановить свое любопытство и свободу эмоций, цельность своего сердца.

И если мне придется заплатить высокую цену, так тому и быть.

Наверное, это и есть любовь. Когда для тебя важнее чья-то жизнь, чем своя собственная. Свет Дэни никогда не погаснет. По крайней мере на моей сцене.

Паника давила на внешние края сознания, и я поняла, что Чистильщик почти рядом. Я чувствовала удушающую вонь призраков, которые притащили нас сюда.

Я заторопилась к Книге и принялась быстро листать страницы, выискивая то, чем можно воспользоваться.

– Мак, – услышала я голос издалека. – Не делай этого для меня. Не хочу, чтобы ты потеряла душу. Ты же знаешь, что у меня гипертрофированное чувство ответственности. Ты только усугубишь мои проблемы.

Я рассмеялась в пещере, пролистывая страницу за страницей. Кто сказал, что я потеряю душу? Хорошая магия, напомнила я себе.

Вот! Своего рода обоюдоострый меч, но это сработает.

Я триумфально прокричала слова древнего заклятия, которое только что отыскала. Слова резко отражались от камня пещеры, усиливаясь, вырастая, мерцая в воздухе вокруг меня. Я чувствовала силу, которая затопила меня, – готовую, способную, желающую действовать. Она наполняла меня эйфорией, и я чувствовала: то, от чего получаешь такое удовольствие, просто не может быть плохим.