Роланд, усаживаясь за стол напротив Даны (она сидела рядом с Киром, а Бегемот – напротив), продолжал во все глаза смотреть на неё. Она почувствовала, что её щеки начинает заливать краска.

– Вы что, знакомы? – спросил Роланда Бегемот, несомненно, заметивший, как тот сверлит глазами Дану. Роланд встрепенулся.

– Да, извините. Мне показалось, что вы очень похожи на одну девушку, которую я когда-то знал.

– Это удивительно, – отозвалась она, – но ваше лицо тоже кажется мне знакомым.

Бросив на Кира вопросительный взгляд, Дана убедилась, что тот понимает, о чём они говорят, но всё же объяснила ему, о чём речь.

– А вот я не удивляюсь, – сказал он, – ведь Дана – экстрасенс.

– Кир, – громко зашипела она, но Роланд понял. И, услышав это слово, ещё пуще вперился в неё взглядом.

– А вы… из Москвы? – спросил он.

– Да.

– Та девушка, которую я знаю, жила в Ростове-на-Дону.

Бегемот удивлённо посмотрел на Дану. Та ответила ему хмурым непонимающим взглядом.

– Ты же родилась в Ростове-на-Дону, – напомнил он.

После их регистрации в Шереметьево, он ловко выхватил у Даны её паспорт и, отклонив её попытки протестовать, внимательно ознакомился с его содержимым. В ответ та потребовала его документ, в чем ей было отказано. Бегемот мотивировал свой отказ тем, что это у неё есть тайна, а не у него.

Дана сложила руки на груди. Её укоризненный взгляд свидетельствовал о том, что его замечание не к месту.

– Вы действительно из Ростова? – спросил Роланд Дану по-французски.

– Да, – машинально ответила она и тут же, спохватившись, зыркнула на Бегемота.

– Мамой клянусь, – поднял тот руки, – я не писал ему, что ты знаешь французский.

– Это очень странно, – проговорил Роланд, – такое совпадение. Но… ту девушку звали по-другому. И она тоже экстрасенс.

– Да уж, совпадение, – протянул Бегемот, кинув многозначительный взгляд на совершенно смутившуюся Дану и вежливо обратился к Роланду, – а ты в Ростов приезжал по работе?

– Да, – ответил тот, обращаясь к ней, – это было много лет назад. Я тогда занимался не гостиничным бизнесом, а другим. В тот год в Ростове со мной произошли очень интересные события.

Слушая его, Дана вдруг почувствовала сильную жажду и сделала несколько больших глотков воды из своего стакана.

– Вы правда очень похожи на эту девушку, – повторил Роланд, словно припоминая что-то, – только, если не ошибаюсь, у неё были волосы рыжие и…. другая причёска. Но она тоже говорила по-французски… И она тоже… – он умолк, не договорив.

Кир толкнул Дану локтем, призывая объяснить ему подробнее, о чём шла речь. Но она, отчего-то взволновавшись, не обратила на это внимания.

– Слушай, я же говорил, что еду с вами отдыхать и не собираюсь быть переводчиком, – возмутился Бегемот, но всё же перевёл Киру слова Роланда.

Дану в этот момент обуревали весьма противоречивые чувства. С одной стороны, ей дико хотелось вскочить и заключить в объятия этого вроде бы совершенно незнакомого ей человека, а с другой – её начинал охватывать скользкий и тошнотворный страх. А вдруг он прав, и они знакомы, но она этого не помнит?

– Дан, а вы точно не встречались с Роландом в Ростове? – уточнил Кир, понимая, что происходит, – может ты забыла? У тебя столько людей бывает со своими проблемами?

– А чем вы занимаетесь? – Роланд, видимо, хорошо понимал русскую речь.

Дана молчала. Что-то словно придавило её язык к нёбу, и он не желал поворачиваться во рту, превратившись в вязкое желе. По спине потекла струйка пота, хотя в ресторане было весьма прохладно.

– Она действительно психолог-экстрасенс, – подтвердил Бегемот сказанное ранее, – нам было бы очень интересно услышать от тебя, при каких обстоятельствах вы повстречались с той девушкой и что там случилось. Если, конечно, это не слишком личное…

– Извините, – пробормотала Дана, у которой в этот момент потемнело в глазах. Она встала, пытаясь выйти из-за стола, но ничего не видя перед собой.

– Дана! – воскликнул Кир, подхватывая её за локоть, – ты в порядке?

– Н-нет.

Она попыталась обогнуть громоздкий тяжёлый стол, но запнулась за что-то и внезапно повалилась вперёд на пол, одновременно окунаясь в тяжёлый сумрак.

Прямо над ней, в бесконечной вышине, шевелилось и переливалось всеми цветами радуги прекрасное небо. Облака то клубились серебристыми шарами, то расплывались розовыми, голубыми и салатовыми предрассветными перьями… На мгновение в проглядывавшем сквозь них синем небосводе из воздуха соткалось женское лицо с огромными лучистыми глазами. Ни цвет этих глаз, ни их обладательницу определить она не могла. Они сияли светом любви и какой-то бесконечной всепрощающей доброты, а во лбу у Девы тёплым светом мерцала радужная звезда. И Дана всем своим естеством потянулась к этим божественным очам. Но они сразу растаяли, и Дана уже лежала на постели в своём номере. Она была одна. И номер казался не сине-зелёным, а был светлым и переливающимся, совсем как то волшебное небо, с которого на неё смотрели очи Богини. Она не слышала, как открылась дверь, но перед ней появилась мама. Она явно куда-то направлялась: в руках она держала сумку на колёсиках. Но она сделала остановку, чтобы навестить свою дочь. Мама подошла поближе и присела к ней на кровать. Её бездонные глаза сияли такой безусловной любовью и радостью от их свидания, что она кинулась в объятья матери, в слезах шепча слова прощения и коря себя за то, что могла допустить ту невыносимую мысль. Мысль о том, что мама может преследовать и пугать её. Вот она здесь, в её глазах светится ответ на её вопрос, вот её нежные объятия, которых ей так не хватает, что даже здесь, в её присутствии, у Даны болезненно сжимается сердце. Чуть поодаль, за спиной мамы она увидела чью-то маячившую фигуру. Она знает, кто это. Конечно знает. Ей нужно только вспомнить…

Кто я???

Когда Дана открыла глаза, первым, что она увидела было озадаченное лицо Бегемота. Он криво улыбнулся ей.

– Ну ты даёшь, Штирлиц.

– Тоже мне Борман нашёлся, – еле выговорила она. Во рту пересохло. Пить хотелось страшно. Бегемот протянул ей стакан с водой.

– Пей. Ты раскрыта. Сопротивляться бесполезно.

– Что со мной произошло? Где я? – спросила она, выпив прохладной воды.

– В штабе, где же ещё. Ты не выдержала элементарную проверку. Посыпалась на первом же допросе.

– Да хватит уже, – услышала она сердитый голос Кира, который, оказывается, сидел тут же в комнате, но не на её кровати, а сзади, в кресле.

– Ты в своём номере, – сказал он, – Лёня говорит, у тебя давление бухнуло до минимума. И температура упала.

– Температура?

– 34 градуса, – многозначительно сказал Бегемот, – ты