– Он держится слишком скромно для чародея,– заметил осторожный Бренелар.

– Скорее всего, оттого, что не слишком силен. Но слишком сильный нам и не нужен! – Советник кивнул.– Сделай, как я сказал, и приставь надежного человека: пусть присмотрит за этим Хлиссом. Выбора у нас нет: другие вообще ни на что не годятся.

– Если бы Советник обратился в Фетис или Эгерин…

– …то они наверняка подсунули бы нам битое стекло во фруктовом салате! Этот-то – карнагриец, хоть и учился в Верталне.

– Судя по выговору и привычкам – да, наш,– согласился Алый.– Но почему бы не взять троих, как это сделал Фаргал? Пусть следят друг за другом.

– Те-то трое превосходно спелись! – возразил Саконнин.– А впрочем, худого в этом нет. Будь у них черные души, они не ладили бы так хорошо.

– Жаль только,– сказал Бренелар,– они не смогли защитить государя от колдовства.

– Царь жив,– напомнил Советник.– И кто знает, что произошло там, в Ремийском замке?

– Мне можно идти? – спросил начальник стражи.

– Можешь у меня не спрашивать. Я ведь не царь!

– Но пока твое слово значит не меньше?

«Испытывает меня, негодник! – с одобрением подумал Саконнин.– Ну, в добрый путь, Алый!»

– А все-таки привыкай,– наставительно произнес он.– Да, сообщи Шотару, когда царь отпустит его, что я принял на службу мага. Капитану дворцовой охраны следует об этом знать. А самого мага помести… в Летний Кабинет. Где сломанный фонтан. Если Шотар захочет с ним потолковать, проводишь.

– Сделаю!

Бренелар покинул Зал Царей и кликнул мага.

Тот подошел. С мешком в руках.

– Вываливай всё сюда, на стол! – приказал начальник стражи.

«И впрямь какой-то забитый! – подумал Алый.– Будет ли с него прок? Хотя мне-то что за дело. Окажется вахлаком – спровадим, а казна не обеднеет из-за десятка серебряных монет».

Спустя два часа Саконнин вновь потребовал к себе Хлисса.

– Ну,– спросил он.– Что ты скажешь о царе?

– О царе? – удивился маг.– Я не видел его.

– Он обедал час назад в зале, соседнем с твоей комнатой!

– А… Их было двое,– сказал Хлисс.

– Да, двое.

Советнику осведомленность мага понравилась.

– Что ты скажешь о них? Есть на этих людях злые чары?

– Нет! – не раздумывая, ответил новоиспеченный царский маг.– Оба – чисты.

– Неужели ему это было нужно? – удивленно спросил Кэр, разглядывая тубусы со свитками и толстые пыльные фолианты.

– Фаргалу? Почему бы и нет? – пожал плечами Карашшер.– Если есть охота…

– Но зачем воину – читать? – Кэр вынул одну из книг, открыл, чихнул, когда пыль защекотала ноздри.

Черные буковки на пергаменте напоминали птичьи следы на глине.

– Воину, может, и ни к чему,– отозвался слуга мага,– а вот государю – не помешает. К примеру, вот это.

Карашшер снял с полки еще один внушительный том, полистал и, найдя нужное место, показал Кэру.

– Что это? – недоуменно спросил сын вождя, глядя на разноцветные пересекающиеся линии и стрелки.

– Битва между Шаркаром-Победителем и его старшим братом Хар-Нешгом. Побежденным, как явствует из прозвища первого!

– Битва? – Кэр нахмурил лоб.– А что значат эти палочки?

– Красные – это пехота Шаркара,– пояснил слуга мага.– Вот это желтое – Хар-Нешг. И сверху – знак полуохвата, которым царь Эгерина пытался смять левый фланг противника. А эти стрелки, красные с золотыми точками,– решающие удары Шаркара. Прорезывающие удары. Да тут все описано, парень!

– Я немного разбираю по-самерийски,– смущенно сказал Кэр.– Но по-здешнему… ты мне поможешь, Карашшер?

– Это – благородное письмо,– пояснил слуга мага, смягчаясь от уважительного тона сына вождя.– Им пользуются ученые и знать Эгерина и Карнагрии. Оно не слишком трудное. Вот письмо Фетиса – это серьезно. Но, пожалуй, я смог бы научить тебя и ему. Хотя на это потребовался бы год, не меньше. Так что пусть тебя учит наш господин. Магу это проще. А пока взгляни сюда. Видишь, вот здесь всадники Эгерина угодили прямо в…

– Капитан Шотар! – крикнул из-за дверей стражник.– Позволено ли ему войти, государь?

– Да, я жду его,– повысив голос, откликнулся Кэр.

И положил обе книги на стол. Последняя так и осталась раскрытой.

Капитан Шотар, войдя, окинул бывших в библиотеке быстрым взглядом. Что бы там ни говорили посланник и лекарь, а капитан более всего полагался на собственное суждение. Он считал, что сумеет отличить фальшивых царя и сокта от настоящих. Особенно если найдется повод скрестить с кем-то из них меч. Можно изменить лицо, но не манеру вести поединок.

Тут взгляд капитана упал на раскрытый том «Истории Эгеринских войн», под которой покоилась книга «О расширении пределов государства», написанная десять веков назад неким си-Арзом, но до сих пор почитаемая многими.

Шотар насторожился.

Фаргал не слишком любил чтение. А если уж брался за книги, то всегда с конкретной практической целью. «Эгеринские войны» и «Расширение пределов». Уж не собирается ли Император воплотить в жизнь свою давнюю шутку о присоединении Эгерина?

– Уж не собираешься ли ты, мой государь, завоевать Эгерин? – усмехнувшись, Шотар кивнул на фолианты.

Здесь, в библиотеке, Фаргал приучил своих приближенных держаться свободно. Без условностей этикета.

Искра замешательства промелькнула в глазах Кэра: «Как узнал?»

Выручил слуга, принесший вино и закуски.

Пока он сервировал стол, сын вождя вполне овладел собой.

– Да,– сказал он.– Да. Собираюсь.

Левая бровь капитана поползла вверх.

– И более того,– продолжал Кэр.– Я желаю начать приготовления немедленно!

Теперь растерялся Шотар. Капитан знал, скольких усилий потребовало от Фаргала обуздание собственной воинственности. Похоже, там, в замке Зла, царь оставил не только большую часть мускулов, но и значительный кусок рассудительности.

«Да у него даже глаза помолодели! – подумал капитан, приглядываясь к Кэру.– Пожалуй, мне понятны подозрения Кен-Гизара».

Сын вождя взял с блюда завернутый в лепешку кусок колбаски, разорвал пополам и откусил.

«Пожалуй,– наблюдая, рассуждал Шотар,– Фаргал ''до похода'' не стал бы так делать. Он воспользовался бы вилкой и обязательно обмакнул колбаску в соус. Но это всего лишь придворные манеры плюс желание улучшить аппетит. А вот то, как царь ест: откусывая одной стороной рта, наклонив голову и тщательно пережевывая,– это ничуть не изменилось. Это – врожденное. Сымитировать такое невозможно. Даже он сам, человек наблюдательный и превосходно знавший все привычки Фаргала, не смог бы с такой абсолютной точностью передать манеру Императора есть. Существуют мелочи, не исчезающие ни при каком обучении. Мелочи, которые нельзя перенять. Можно научить человека ходить бесшумно или перекатывать стопу. По манере передвигаться или держать меч опытный воин всегда узнает, какую школу боя прошел его противник. Но как отучить человека щуриться при улыбке, если эта особенность перешла к нему от отца? Несомненно, это Фаргал!»